эй, джуд!
помнишь - пять утра, липкий сон, пара-тройка несносных слов,
мы ругали виски, найдя в нем бездарность и зло,
и какой-то хэддэвэй бархатным голоском
напевал: what is love?
ты взрывалась нейтронной бомбой,
я был поодаль
только это меня и спасло.
эй, джуд!
помнишь - невский, угрюмый квартал, квартиры и план,
мы смотрели друг другу в глаза и выпили океан,
сигареты искрились в руках, иглой мигала луна,
эту чернокожую ночь отымел бы весь ку-клукс-клан
(ох, какой же долгой она была)
эй, джуд!
было время, внутри зажигались тысячи красных лампочек,
мы бежали, спеша обналичить чек,
только чувствовать обоюдную боль
не было чем,
и все остальное - в таком же ключе,
разрываясь, будто снаряд, стирали множество файлов и папочек,
головную боль оставив и стаи
таких разжиревших бабочек.
эй, джуд,
скверно воспринимать всерьез, да какой из этого толк,
двойку тел не прошибает больше электроток,
по ночам снится твой кареглазый дог,
вместо твоих духов - дым сковородок
с прожаренным кордон блю,
и весь этот бротиган, все наркотики, весь уют
и тому, кто любит, должно быть безумно больно
когда его предают.
чувства, которым еще не дали кодовых названий
для заполнения брачных контрактов, депеш, бумаг.
в небесной канцелярии разводят руками -
ну как же так.
приходится объясняться жестами -
например, во сне дотронувшись до твоих волос,
чувствовать, как все самолеты срываются с места
со всех взлетных полос.
как растекается горячим воском у тебя внутри
стержень, для которого тело твое было лучше другой канвы.
а теперь вот хлебный мякиш, глаза - осиротевшие пустыри.
так и ходи: в голове пробоина, на сердце швы.
как чувствовать, что каждая секунда изжита.
как думать, что у жизни твоей слишком дорогой тариф.
в твоих владениях лишь острая бесплотная пустота.
эти мысли когда-то только щекотали тебя внутри.
как влюбиться насмерть в человека по одному кадру из кино,
ощутить от одного взгляда на него крепкий удар под дых.
это как узнать, что уже давно
его нет
в живых.
Эм Соловьева
я цела, я не знаю куда от себя бежать
по вокзалам пишу круги, говорю тебе: можешь не провожать
так мечталось морями латать любовь и шутя целовать виски
просто так помолчать пришел. тишина твоя сжала меня в тиски
я все старые рифмы множу, будто швы по распоротым впрах ладоням
я держу твое прошлое глубже своих стихов
а ты, видно, совсем ничего не понял.
мне тут с космосом велено говорить -
открывать тебе тайны, как баночки спелой сливы
и тому кто болит всю себя отдавать до дна. я терпеть не могу счастливых.
у них речи несвязны, глаза глупы
и походка легка - золотая пыль
кто без бога - те вместе. кто с богом - всегда одни
он ко мне приходил, зажигал из стихов огни
говорил мне: счастливых и так полюбят,
люби иных