— Аврил, расскажи мне всю правду! Не бойся! — наклонившись ко мне, требовал Майкл. Я немного отпрянула назад и подняла голову. Я не ожидала такого. Майкл как будто с цепи сорвался. Так переменился.
— Май… Папа, что с тобой?
— Ведь все, что вы мне здесь говорили — неправда. Так ведь? Ты можешь мне все рассказать. Я же твой отец.
— Папа, пожалуйста, успокойся. — Майкл смотрел мне в глаза. В его глазах образовалась паника. — Я сказала правду. Это действительно дочь Беллы.
— Почему у нее такое странное и редкое имя? Я никогда такого не слышал.
— Как будто мое имя такое распространенное и самое типичное.
— Но его для тебя специально придумала Ева.
— Белла тоже специально придумала имя для своего ребенка. Я не вижу ничего в этом необычного. Для своего ребенка я бы тоже придумала какое-нибудь красивое имя. — Я продолжала лгать. Майкл, кажется, начал немного доверять. Для начала он расслабился.
Я так хотела рассказать всю правду Майклу, но не могла. Я почти рассказала, мой рот открылся, но я не издала ни звука. Молча закрыла рот.
Я услышала голос Марк — спасительный круг для утопающего. Он прошел в гостиную вместе с Робертом. В его руках был походный медицинский чемоданчик, как в старину у лекарей. Марк понял, что происходит по внешнему виду Майкла.
— Доброе утро! — поприветствовал нас Марк.
— Что ты тут делаешь, Марк? — злобно буркнул Майкл. Марк не отреагировал на тон Майкла, а лишь сел в кресло и поставил свой чемоданчик себе на колени.
— Здравствуй, Марк. Как дела? Как Мелисса? Трэйси ничего не просила мне передать? — пыталась я спрятать накаленную обстановку за разговорами такими банальными и простыми. И Марк понял меня, и с радостью отвечал мне:
— Спасибо, Аврил, все хорошо. Нет, Трэйси не просила тебе что-либо передать. Может, ты ей позвонишь потом сама и все спросишь?
— Да, я так и сделаю. Спасибо.
— Хватит! — взвизгнул Майкл. Я пожала плечами, глядя на Марка. — Марк, что ты здесь сейчас делаешь? — не стесняясь, в полный голос грубо задал вопрос Майкл.
— Как ты помнишь, Майкл, я доктор. И я пришел к своим пациентам. Чтобы они не ездили ко мне в госпиталь. Аврил только недавно выздоровела после гриппа. Я не могу рисковать ее здоровьем. Да и Инфинию лишний раз «морозить» не стоит.
Майкл как бык, готовый броситься на Тореадора во время корриды. Его ноздри были расширены, он тяжело и громко дышал, желваки на лице ходили ходуном.
— Папа, — тихонько позвала я.
Потребовалось около минуту, чтобы Майкл немного успокоился и пришел в себя, и к нему вернулся рассудок.
— Знаешь, дочка, я, наверное, поеду домой. Так будет лучше. Мне много над чем надо подумать.
Майкл встал с дивана и развернулся, чтобы пойти к выходу.
— Пап, ты уверен, что сейчас подходящее время? Я беспокоюсь за тебя! Ты сможешь доехать домой?
— Не волнуйся, Аврил, со мной все будет хорошо.
Убедить Майклу меня не удалось.
— Мистер Грин, может мне вас отвезти? — заботливо предложил Роберт.
Майкл отрицательно покачал головой и сделал первый шаг. Затем остановился, перевел дыхание и продолжил идти. Я последовала за ним. На мгновение я забыла, что у меня на руках Инфиния. Но, очнувшись, я прижала ее к себе еще крепче прежнего.
Майкл надел куртку и повернулся ко мне лицом.
— Папа, я не могу отпустить тебя в таком состоянии. Как ты сядешь за руль? — тревожилась я.
— Нет, все хорошо. Правда.
Майкл стал обычным, привычным для меня.
— Не провожай меня. И еще я люблю тебя, дочка.
Майкл осторожно обнял меня и Инфинию одновременно. Я снова начала бороться со своей жаждой, с головой захлестнувшей меня.
— Я тоже тебя люблю. И я все время скучаю по вам с мамой.
— И мы… Береги себя и Инфинию.
— Я позвоню. Можно?
Майкл, соглашаясь, кивнул головой.
Он поцеловал меня в щеку и вышел за дверь. Я закрыла ее и вернулась в гостиную, где ничего не изменилось. Марк также сидел в кресле, Роберт разгуливал по гостиной, как будто нервничал.
— Все хорошо? — Роберт посмотрел на меня вопросительно.
— Да, все в порядке. Марк, что-то действительно случилось?
Я не знала, к чему мне стоит готовиться. Поэтому и задала этот вопрос.
— Ничего не случилось. Как я и сказал: я приехал к вам.
Вздохнув, я опустилась на диван и немного расслабила корпус тела, но руки так же крепко держали Инфинию.
— А у вас все в порядке?
Я рассказала обо всем, что сегодня происходило в этой гостиной. Лишь иногда Роберт вставлял комментарии, состоящие из личных наблюдений. Марк внимательно нас выслушал.
— В итоге вы придумали историю о появлении у вас Инфинии. И Майкл поверил? — подытожил Марк.
— Почти… — сорвалось у меня с губ. На меня вопросительно посмотрел и Марк, и Роберт. Я пожала плечами. — Вы же слышали и видели.
Они одновременно тяжело выдохнули.
— Ладно. Я думаю, Майклу просто необходимо время. Мелисса поддержит его, я уверен. Если, конечно, Аврил, ты хочешь этого? Он свыкнется с этой новостью, которая свалилась на него с неба. По-настоящему неожиданно.
— Да, я хочу, чтобы Мелисса поддерживала Майкла. Они ведь подружились. Майкл доверяет ей — мне это нравится. Но пусть только Мелисса специально не заводит разговоры об Инфинии и реакции Майкла.
— Я понял, я передам Мелиссе. Уверен, она поймет. Я приехал на осмотр. Поэтому чтобы никого не задерживать, я думаю, надо приступить.
Марк достал приборы из своего чемоданчика: стетоскоп, небольшие весы и что-то вроде измерительной гибкой ленты. Он начал с ленты. Измерил тело Инфинии, ладони, ступни, голову, шею.
— Она растет с невероятной скоростью. Уже сегодня ее рост составляет тридцать шесть дюймов. Ее позвоночник начинает окостеневать так же молниеносно. У нее прекрасная реакция, быстрее чем у обычного ребенка. Ее сердечный ритм немного ускорен по сравнению с нормальным человеческим. Но если исходить из моих наблюдений за Ванессой, то с Инфинией все в порядке.
Марк взвесил Инфинию, на это он спокойно отреагировал.
— С весом все в порядке. Она будет всегда отличаться в развитии от обычных детей.
— Сегодня мы впервые увидели цвет ее глаз. Они как малахит зеленые. Необычного зеленого цвета, — констатировал Роберт.
— Да, они заставляют восхищаться своею красотой! Но это по той же причине. Вы еще со многим необычным в отношении Инфинии столкнетесь. А сейчас я тебя, Аврил, хотел бы осмотреть.
— Да, разуметься.
Я одела Инфинию и передала Роберту. Подойдя к Марку, я расслабилась. В последнее время мне даже нравятся все эти осмотры. Марк повернул мою голову и рассмотрел шею.
— На шее следов совсем нет.
Приподняв свитер, я почувствовала прикосновения к своему животу. Марк осторожно водил по коже пальцем, умудряясь пальпировать. Искусный доктор!
— Рубцы совсем затянулись, остались лишь красноватые пятна. Это поразительно! Процесс должен был еще идти несколько дней.
Я взглянула на Роберта и увидела нашкодившего ребенка. Марк заметил, куда я смотрю и усмехнулся.
— Опускай. — Послушавшись, я опустила свитер. — Что у тебя с жаждой? Какие у тебя ощущения?
Одно упоминание о жажде, о крови, и я вновь испытываю чувства. Это как зубная боль: все свербит и болит, жжет в десне. Так и тут сжигает мне горло и все дыхательные пути.
— Это ужасно. Огонь. Мое горло горит. Мне хочется скрыться, спрятаться от огня, но негде, не за чем. Хочется осушить несколько галлонов с ледяной водой, но я знаю, что мне это не поможет.
Я смотрела куда-то вдаль, сквозь стены, когда произносила эти слова.
Марк наблюдал за тем, как я смешивала плазму с порошком, а затем Роберт кормил Инфинию.
А когда Марк ушел, я уложила спать Инфинии. Мне хотелось плакать, я не могла забыть обо всем, что произошло сегодня, о Майкле. Я не могла поверить, что скелет моего ребенка так быстро развивается и вообще… Я бы хотела совершенно другого для своего ребенка, но у меня нет другого выбора.
Дни шли, сменяясь один за другим. Я наблюдала за тем, как растет мой ребенок. Теперь она выглядит на полугодовалого ребенка, хотя ей еще нет и месяц от рождения.
Мне нравилось наблюдать за отношениями Роберта и Инфинии. Я открыла для себя нового Роберта, Роберта-отца. Это трогательно и волнительно. Ночами, когда Инфиния просыпалась от кошмаров или своих естественных биологических процессов и плакала, Роберт нежно и заботливо шептал мне на ухо: «Не беспокойся. Я сам успокою Инфинию». У меня складывалось впечатление, будто Роберт не представляет себя без заботы об Инфинии.
Иногда днем к нам приходила Ванесса и Трэйси или Дакота — они оставались с Инфинией, пока мы были в лесу и утоляли жажду. Они развлекали нашу дочь рассказами, вымышленными историями, сказками, которые часто придумывали на ходу. Они устраивали для нее маленькие кукольные спектакли с игрушками. Такое ощущение, что они сами погружались в свое детство.
Марк заходил к нам через день. Он осматривал Инфинию, проводил измерения. Инфиния продолжала расти не по дням, а по часам.
В тайне я почти перестлала добавлять плазму в еду для Инфинии. Я стала варить ей каши и супы, делать пюре. Инфиния стала ползать самостоятельно. А вчера начал резаться первый зуб. Почти сутками я только и делала, что успокаивала ребенка. Я знала, что это не так просто и легко для нее будет происходить. Я бы отдала все, чтобы облегчить и устранить боль своего ребенка.
Майкл звонил мне почти каждый день. Его голос звучал спокойным даже жизнерадостным. Наверное, он все-таки начал привыкать к Инфинии, к нашей новой жизни. Я рассказала ту же историю, что и Майклу Еве только по телефону. Ева была в шоке первые несколько минут, а потом визжала от радости. Я не ожидала такой реакции. Хоть я и знаю Еву, все же такого не ожидала. Она сказала, что плевать ей на мое образование, но я должна родить им с Майклом внука или внучку. У мамы просто голову сорвало. Их развод с Фрэнком немного сдвинулся с мертвой точки, Фрэнк сказал, что подумает о подписании документов. Папа согласился на новый проект. Теперь ему придется уехать на пару месяцев в Уэнтачи.
Мне нравилось усыплять Инфинию под музыку, которую играет по вечерам Роберт, сочиняя ее у нас на глазах. В свободное время (пока Инфиния спала) я предавалась мечтам и своим мыслям и брала в руки кисть. На холст накладывала мазки, не контролируя того, что выходило. Я читала книги, которые рекомендовали мне преподаватели из колледжа. Они были так добры, но я знаю, что стояло за этой добротой…
Неделю назад я ездила с Мелиссой за покупками в Сиэтл. Она покупала что-то в контору и заказывала строительные материалы для отделки здания — их последнего заказа с Майклом. Я зашла в магазин детских товаров и чуть не «умерла». Это напомнило мне детский рай, о таком я иногда мечтала в детстве. Я купила только самое необходимое: одежду для Инфинии «на сейчас» и «на вырост». У меня было достаточно средств, чтобы позволить себе что угодно купить. Но все, что я видела такое яркое, оно ни к чему моему ребенку. Что она со всем этим будет делать, даже когда немного подрастет? Все, что ей необходимо у нее есть.
После я зашла в ювелирную лавку. Скоро у Роберта день рождения, мне хочется сделать ему приятное. Я решила, что пусть это будет какое-то изысканное и уникальное ювелирное изделие, чтобы оно напоминало не только обо мне, но и об Инфинии. Заранее я продумала, что это будет, нарисовала эскиз. Мастер выполнил все мои пожелания, и это получилось великолепное изделие! Я забрала его вчера, когда ездила с Трэйси в Сиэтл. Мы организовываем в доме доктора Кендрика праздник по случаю дня рождения Роберта в тайне, конечно же, от самого именинника. Поэтому мы забрали наряды из магазина для каждого из гостей, а для Роберта я выбрала шикарный костюм, который будет только украшать его, подчеркнет его индивидуальность. Даже для Инфинии мы сшили на заказ красивое платье из черного бархата с белой живой розой на груди, которую я приколю ей перед тем, как надеть наряд. Для себя же я выбрала платье-футляр черного цвета и классические туфли-лодочки на невысоком каблуке, а украшением станет тонкая жемчужная нить на шее.
Когда у нас все было готово: подарки завернуты в яркую оберточную бумагу разных цветов, семья вся в сборе и дожидалась именинника в гостиной дома доктор Кендрика. Я не хотела никого заставлять ждать, поэтому быстро всунула ноги в туфли, взяла на руки Инфинию. Дочь крепко обвила своими малюсенькими, внешне такими хрупкими ручками мою шею. Инфиния была бодрой и довольной.
Я разговаривала с Ванессой и Трэйси, когда у себя за спиной услышала знакомые легкие, почти парящие шаги. Все обернулись, а Ванесса и Трэйси широко улыбнулись. Рот Трэйси остался открытым, она не стала договаривать последнее слово. Убрав одну руку с моей шеи, Инфиния стала ей тянуться к своему отцу и издавать непонятные, но естественные для своего возраста звуки. Я знала, что сейчас произойдет, так как сценарий сегодняшнего мероприятия придумала Трэйси, советуясь со мной по каждому пункту. Я лишь договаривалась, заказывала, забирала заказы, если их не удавалось привезти курьерской почтой. Мне нравилось это занятие. Я понимала, что в такие моменты чувствовала Трэйси. Я жалела, что раньше не понимала и запрещала ей делать многое. Я благодарна своей лучшей подруге за все, что она для меня делала! Мне кажется, в последнее время инициативность Трэйси начинала с каждым днем куда-то рассеиваться. Только я еще не поняла: хорошо ли это?
— С днем рождения, Роберт! — крикнули все в один голос, ожидая реакции поздравляемого.
Я обернулась, улыбаясь. На лице Роберта было удивление, но мне показалось, что оно ненастоящее, наигранное. Но мои движения противоречили желаниям Инфинии, они ей совершенно не понравились. Она хотела смотреть на отца, продолжала тянуть к нему свою руку.
Понимая желание Инфинии, Роберт подошел к нам. Мне хотелось вновь взглянуть в лицо Роберту, но Инфиния не позволяла мне этого сделать. Я давно поняла и решила играть по правилам дочери.
Взяв за руку Инфинию, Роберт заговорил:
— Я пришел домой, а там никого нет. Тогда я прочел мысли Инфинии, в которых увидел, что она здесь. Почему ваши мысли совершенно о другом?
Трэйси подскочила к брату, приобняв его, решила отвлечь от недовольства, заодно попробовать развеселить:
— Роберт, ты так переменился. На тебя это несильно похоже. Но у тебя сегодня день рождения. Вся твоя семья в сборе, вместе. Разве тебе еще что-то надо? Ты не об этом ли мечтал? Ты не хочешь насладиться вечером? Твоим вечером.
Слова Трэйси подействовали именно так, как надо, как было ею задумано. Я выдохнула со свистом. Все это время я не дышала и даже не заметила этого.
— Да, сестренка, ты права! Я как старый маразматик сейчас выгляжу.
— То-то же! — Радовалась своему умению убеждать и некому превосходству в сложившейся ситуации Трэйси.
Губы Роберта озарила великолепная, мудрая улыбка. Я увидела своего Роберта. Я была счастлива.
Вечер тек спокойно, все шло своим чередом. В голове я сверяла со сценарием каждый шаг любого присутствующего, даже движения Инфинии, хотя она сидела у меня на руках (несмотря на то, что несколько раз она перекочевывала на руки Роберта).
Я знала, что будет дальше. Об этом еще и говорила довольная улыбка Трэйси, когда она остановилась посреди гостиной. Это была самая любимая часть сценария для Трэйси. В этом она похожа на ребенка. Ведь все дети любят получать подарки. А дарить подарки Трэйси любила еще больше.
Постаршинству все стали дарить подарки. Когда очередь дошла и до меня, я подошла к столу, где остался лишь мой подарок в небольшой коробочке. У меня на руках вновь сидела Инфиния. Взяв коробку, я дала ее в руки дочери.
— Ну, детка, давай подарим папе наш подарок и поздравим с днем рождения! Да? — обратилась я к Инфинии.
Инфиния крепко зажала коробку в обеих ручках. Я подошла к Роберту. Вообще я первая поздравила сегодня Роберта в минуту, когда наступил этот день. Я помнила и считала минуты, мне хотелось сделать что-то такое… необычное. В тот момент я видела искреннее удивления и замешательство в глазах Роберта. Я думала, что если уж и начинаю новую жизнь, то начну ее необычно во всех отношениях.
— С днем рождения, Роберт! Этот подарок от нас с Инфинией. Я уверена, если бы она была взрослой, то она бы выбрала именно такой подарок для своего любимого отца!
Инфиния протянула руки с подарком к Роберту, смеясь и улыбаясь. Она была неспокойной, ерзала у меня на руках, как будто ее переполняли эмоции, она была перевозбуждена.
Роберт, улыбаясь, принял из маленьких ручек подарок. Я видела в его глазах не наигранное счастье. Я поняла: то, что мы видели, когда он появился на пороге гостиной, была защитная реакция, испуг. Он притянул меня свободной рукой к себе; его губы обрушались на мои, как ураган. Я открыла рот, чтобы принять его поцелуй. Я чувствовала движения Инфинии, еще крепче я прижала ее к себе, а свободной рукой обвила талию Роберта, вцепившись пальцами в пиджак. Инфиния одной рукой обняла меня за шею, а второй — Роберта. Мы продолжал неотрывно целоваться, а Инфиния смеяться. На нас никто не обращал внимания. Все давно привыкли, да и сами-то не сильно отличались от нас.
— Папа, — произнес детский голос рядом с моим ухом.
Я открыла глаза от удивления и неожиданности, Роберт сделал тоже самое. Наши взгляды встретились. Я отстранилась от губ Роберта, чтобы взглянуть на Инфинию и на реакцию остальных. По ребенку ничего и не скажешь: она продолжала обнимать и меня и Роберта, улыбалась.
Сначала я подумала, что мне причудилось услышанное, пока Инфиния не повторила сказанное:
— Папа, — четко сказала она, произнося каждую букву, как взрослый человек.
«Это первое слово твоего ребенка. Ты должна радоваться!» — промелькнуло у меня в мыслях. Я довольно улыбнулась. «Вот так настоящий подарок!» — продолжала радоваться я каждой частичкой своего тела, а мои мысли так особенно.
— Правильно, «папа». Инфиния, ты забыла маму. Давай, скажи: «Мама», — взяв на руки Инфинию, сказал Роберт.
— Ма… ма. Мама, — выполнив просьбу, сказала Инфиния. Роберт осыпал лицо Инфинии поцелуями. Я прижалась к Роберту. Одной рукой гладила по спине Инфинии.
Я совершенно забыла, что мы не одни. За спиной раздались прерывистые аплодисменты. Я словно ожила.
— Умница, дочка! — хвалил, гордясь, Роберт. Я видела гордость на его лице.
Я до сих пор не могла поверить, что Инфиния заговорила. Это было волнительно и трогательно.
— Я думаю, сейчас подходящий момент. Инфиния рассказал пролог-прилюдию ко второму нашему с ней подарку для Роберта, — громко сказала я.
Легко поцеловав щеку Инфинии, я отошла от Роберта. Трэйси и Дакота вынесли подставку, накрытую белой непрозрачной тканью. Я подошла к ней. Я не знала, что полагается говорить в таких ситуациях. Художники, который устраивают вернисажи и организуют выставки своих картин в галереях, хорошо знают, что нужно им делать, говорить, они знают роль назубок. Я же… Новичок. Я не знаю, как все должно проходить, чтобы было правильным.
— Я долго наблюдала за тем, как развиваются взаимоотношения между Инфинией и Робертом. Еще до «рождения»… меня начало завораживать каждое действие Роберта. А теперь, когда Инфиния «родилась» я наблюдаю, как он с ней разговаривает, как он ее держит на руках или укладывает спать, кормит. Все это очень трогательно. Я увидела совершенно другого Роберта, которого я, кажется, полюбила еще сильнее! Мои мысли об увиденном меня переполняли. Поэтому они вылились в эту картину.
Трэйси сдернула белую ткань и на свет и обсуждение показалась моя работа. На холсте был изображен Роберт с Инфинией на руках, маленькой крохой, завернутой в одеяло. Они стояли у окна. Он что-то рассказывал Инфинии, наверное, о каком-нибудь из своих путешествий, а она внимательно его слушала.
— А я и не думал, что она так классно рисует! Нет, ну, правда! — Раздался голос Майка, который и прервал власть тишины.
— Майк! — Ткнула в бок Майка Мелисса.
— Майк, если ты хотел сделать мне комплимент, то не утруждайся. Я и так поняла бы все без слов.
Майк кивнул и рассмеялся.
— Ладно, учту на будущее.
Я улыбнулась Майку и перевела взгляд на Роберта. Мне показалось, что в его медовых глазах я увидела искорки. Инфиния ударила друг о друга ладоши, смотря на меня.
— Действительно, это лучший подарок за всю мою жизнь! Мне дарили картины и раньше, даже мои портреты. Но на них никогда не было Инфинии. И эта картина мне очень нравится! Спасибо! — поблагодарил Роберт. Я расплылась в улыбке.
В остальном все прошло хорошо, без сюрпризов. Трэйси приготовила отличную музыку для танцевальной части дня рождения. Все двигались с удовольствием в ее такт, поддерживая ритм. Я чувствовала себя уверенной на все сто. Не испытывала стеснения или неудобств, что было раньше со мной-человеком. Я никогда раньше не танцевала втроем. Новое приятное ощущение. Наши тела зажали между собой Инфинию, ее голова и ножки были на наших руках, сцепленных в крепкий стальной замок — это не позволяло ей упасть. Она кружила взглядом от меня к Роберту и обратно. Роберт пытался научить ее говорить еще какие-нибудь простые слова, но она не хотела, а лишь твердила: «Мама. Папа», — когда смотрела на меня и на отца.
— Эй, не забивай ей голову! Для одного вечера двух слов, по-моему, достаточно, — возмутилась я с улыбкой на лице.
— Чья это была идея? Зачем?
— Что зачем? — Я поняла, о чем он говорит, и кивнула головой. — Моя в том числе. Мне хотелось сделать что-то необычное, незабываемое и приятное тебе. К тому же это в ответ. Вы устраивали и мои дни рождения, мне хотелось отплатить той же монетой.
— Правда?
— Да.
— Когда я ворвался в гостиную, я действительно был похож на старика-маразматика и сумасшедшего? Обезумевшего от страха потери.
— Да. Но этому есть свои объяснения. Например, ты и так уже старик. Тебе сто двадцать один год. Разве этого мало? Это мы с Инфиние совсем маленькие… Подумать только, я ровесница со своей дочерью. Мы вместе открываем новый мир для себя, обучаемся и приспосабливаемся.
Роберт тяжело вздохнул. Сегодня не только девятое апреля — день его рождения, но и день его смерти.
— Не грусти, пожалуйста, — жалобно стонала я. Инфиния притихла: ждала ответа и реакции Роберта. — Я все равно тебя люблю больше жизни! Мы тебя любим! — украдкой взглянув на Инфинию, сказала я.
— Папа, — сказала Инфиния, протянув каждый звук своим мелодичным детским голосочком.
Раньше она общалась по средствам языка жестов. Каждое прикосновение означало что-то определенное, и мы научились это расшифровывать. К тому же нам помогали и мысли Инфинии. Чтобы привлечь внимание, она тянула руку и касалась щеки или подбородка того, у кого была на руках.
— Да, точно, «папа», — повторила я за Инфинией. Роберт улыбнулся, словно грусти в его мыслях и не было никогда. — Инфиния, ты у нас просто умница! — похвалила я ребенка.
— Да, и мама твоя — умница! А ты вся в нее. Аврил, ты выглядишь потрясающе! Мне кажется, что я открываю тебя заново: всю твою красоту и уникальность. И влюбляюсь еще сильнее.
— Я склонна думать, что ты мне льстишь. Но все же, спасибо!
— Я люблю тебя! — произнес Роберт. Его голос был тихим, но я все слышала, наслаждаясь его звучанием.
Я стала замечать потерю интереса ко всему, что происходило вокруг Инфинии, в ее глазах. Она начала зевать.
— Я думаю, нам пора ехать домой и укладывать спать Инфинию. У нее был трудный день: столько событий и потрясений.
Я тепло одела Инфинию и набросила на себя свое пальто. Инфиния почти засыпала на руках. Но как по мановению чего-то непонятного открывала глаза, пробуждаясь.
Нас проводили добрые взгляды и оглушительный хохот Майка, хотя его пытались угомонить все. Его голос сотрясал лес рядом с домом.
Вернувшись домой, я отправилась переодевать в пижаму Инфинию в ее комнате, а Роберт — на кухню, готовить для нее ужин, состоящий из порошковой смеси и плазмы. Она была теплой, когда он передал мне ее. Я тут же стала кормить ею Инфинию.
Укачав ребенка, я убедилась, что она спит, и положила ее в кроватку, накрыв одеялом. Я гладила ее по голове, по плечу, руке. Роберт, умиляясь, наблюдал за ее сном.
— Спи спокойной, Инфиния, — тихо прошептала я, наклонившись к ней.
— Спи спокойно, дочка! И пусть кошмар не сняться тебе, — сказал Роберт, легонько поцеловав ее лобик.
Мы вышли из комнаты, оставив включенным ночник и открытой дверь в комнату. Выключив свет во всем доме, мы вошли в нашу спальню.
— Разве ей сняться кошмары? — переспросила я Роберта, вытаскивая шпильки из волос, стоя перед зеркалом. Это привычка, хоть я и не отражалась в зеркалах.
— Да. Как и любому, кто спит. Но это не те кошмары, которые снятся взрослым людям. Ей снятся жучки, паучки, бабочки-мутанты. Как-то она и такое видела. Я не меньше нее испугался, — признался Роберт, расстегнув молнию моего платья на спине.
Я улыбнулась.