Я думаю об актёрском пафосе и самозабвении, которое позволяет выходить на сцену и хрипло выкрикивать глупости, красоваться, выглядеть смешно, корчить рожи, рыдать, - словом, вести себя нелепо и не стыдиться. Более того, им не то что можно – за это платят и любят. Я также думаю о других людях, мужчинах и женщинах, которые позволяют себе прилюдно выкрикивать глупости, красоваться, выглядеть смешно, корчить рожи, рыдать, - делать всё то же самое, не будучи актёрами. Их, что странно, называют не истеричными, а экспрессивными или страстными, и тоже за это любят. По крайней мере, не наказывают. Я также думаю о сдержанной женщине, которая не пишет опрометчивых писем, не швыряется пепельницей, не орёт, срывая связки, не произносит жалких слов. Не оттого, что ничего не чувствует или не хочет показаться слабой. Но было бы глупо отпугивать людей хрипами, вздутыми венами, воплями, - так ей кажется. И всякий раз, аккуратно отставляя почти не начатую любовь, как недопитую чашку, она думает: «Интересно, он вообще знал? Догадывался, как я в нём нуждалась?». Именно это мучит её каждый раз: отверг, потому что понял, или потому что не понял? Со временем горькое недоумение превращается в рядовой тактический вопрос, не имеющий отношения к любви или здоровью. Если бы ещё заткнулся этот севший голос внутри, повторяющий «ты слышишь? мне больно. мне больно. мне больно».

Марта Кетро