Ты мне больше не снишься. Солёный привкус на губах. Увидимся…когда я буду взрослой… или не буду… или не увидимся. Мыльные пузыри лопались один за другим, некоторые дети плакали, жалели себя и их, а другие, улыбаясь, вспоминали радужные бока. Это всё не умеет говорить, не моё, не подумайте. Пока глядела через витрину, навязанную гладь шарфов, пока пыталась вправить плечи субтитрами - литрами, пока щелкала по backspace, сломали весь кайф, всё лицо, и легче стало глотать стекло, чем слова. Стоптанное здание разрезали воздух, развязали волосы, равнодушно хлопнули дверью, но…попрощались. А ты веришь, что контакты в аське забрали всё моё небо, всё моё "не больно". Фотографии тоже когда - то были людьми, у которых чёлка быстро отрастала и слёзы слезали, а потом февраль, враньё, взаимная боль, ветер изо рта, и меня не стало. Снежинки сигаретами пахли. Зарёванная заря. Ждала, что будет круто.И письмо про стихи. Ломалась…надломилась. У вокзалов самый плохой вокал, каждая песня на повторе, чтобы тошнило. Размазывали по вагонам зелёный цвет, бежали за руками, останавливались, лились, и потом две недели худеешь сердцем. Пытаешься вспомнить, как хорошо было вчера, а вчера - в 16 лет, - знакомым пофиг, они гасят либо кредит, либо глаза. Кризис мировой экономики - жутко ли? Да ничего, милая, молодая ещё. А я, бледная и плачущая, воплотила мечту и думала, что больше не пущу так близко, подводила глаза и думала, что вот он - конец. Раз шестой. Мило. Но зачем - то так. Расплатились же. Расплакались.