здесь все для одного: одна постель,
одна зубная щетка из стакана
торчит по направлению недель,
стирающих всё глубже край дивана.

и пусть в шкафу две чашки – все равно
одни и те же пальцы этих чашек
касаются; никто уже давно
не гладит по утрам чужих рубашек.

как ни крути, опять наступит ночь,
на кухне станет вновь невыносимо
сидеть, и тот, кто пробует помочь,
получит помощь в прохожденьи мимо.

(без одного не нужен и другой
и, собственно, тогда никто не нужен)
как ни крути, а вечером домой –
готовить на одну персону ужин.

одна бутылка старого вина,
засунутая в шкаф еще двоими –
одним из них теперь извлечена
спасти от ночи формами своими,

вмещающими жидкость – столько, чтоб
хотя б на эту ночь забыть о чуде,
при мыслях о котором бьет озноб
и руки сами тянутся к посуде,

уже не раз побитой. Человек
в единственном числе придет на кухню,
смотреть из-под своих тяжелых век,
как свечка в одиночестве потухнет.