С тех пор как Аврил — девушка, которую боготворил в своей голове, любил, считал идеалом — вышла замуж, окончательно дав понять, что у них нет будущего, Этан многое понял, проанализировав. Возможно, это и хорошо, что Аврил выбрала не его, но ему по-прежнему не нравилось то, что она выбрала вампира. Любого другого человека; он бы гораздо легче перенес новость о том, что она никогда не будет его единственной, которую он представлял себе. Мысль о том, что он не сможет переубедить ее сделать другой выбор, не покидала его голову.
Этан часто оставался один (совсем перестал общаться со своими друзьями с Дикого пляжа). Гуляя по берегу, вспоминал, как он в первый раз привел сюда Аврил, как она была удивлена красотой природы. Вспоминал ее лицо, когда она улыбалась (правый уголок губ всегда был немного выше), когда становилась серьезной… когда он рассказывал ей старые легенды, которыми забивал голову с детства ему и Джейн Мэтью. От всех воспоминаний сжималось что-то в груди, наворачивались слезы на глазах. Никто не мог вернуть к жизни Этана, как ни старались.
Именно сейчас Этан стал очень скучать по своей матери, но ее не вернуть. Он понимал, что сейчас ему хочется не то, чтобы даже поговорить с ней, чтобы она дала ему совет, а просто на мгновение взглянуть ей в глаза, чтобы понять: он не один, у него есть верный друг, у него есть поддержка. Он желал этого, как никогда раньше не желал ничего другого!
Отец не знал, что делать с сыном. Говорить с ним Этан отказывался. Джейн, могла бы, Мэтью просил ее об этом. Но Этан сказал, что не намерен вообще ни с кем разговаривать на эту тему. Говорил, что одному ему будет проще смириться, только нужно дать ему немного времени.
Этан не знал о том, что есть вампир, озабоченный местью Роберту, и собирается отомстить, убив Аврил. Ему и не стоит знать. Во-первых, ничем не сможет помочь, как бы не хотел; во-вторых, он человек, то есть уязвимый, незащищенный. И он не знает о том, что Аврил больше всего боится за него, когда только начинает думать о возможности нападения на Этана.
Без дела, просто так, Этан целыми днями на пролет сидел в своей мастерской, которая расположена в гараже. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, чем-то занять он попытался начать чинить автомобиль отца, но что-то пошло не так и… Вообщем, напортачил. Мэтью прекрасно понимал, что ругать его бесполезно, поэтому строго на строго запретил прикасаться к автомобилю или еще к чему-либо, чтобы починить, пока у него не пройдет депрессия. Теперь ему оставалось лишь сидеть на старых колесах и смотреть на улицу сквозь открытые двери. Для того чтобы Мэтью думал, что сын его жив, Этан включал радиоприемник и иногда переключал, прыгая с одной волны на другую. Но часто слушал шипение между волнами, когда переключал, задумывался и не замечал, что он не «на волне». Если ему взбредало в голу навести порядок в сто двадцать третий раз в своих инструментах, не контролируя себя, ронял их из рук, часто себе на ноги. Но боль для него — ничего, он даже не морщился, когда тяжелый гаечный ключ приземлялся на его ногу, хотя внутри было ощущение, словно твои кости превратились в порошок от одного удара.
Ночью Этан не мог глазу сомкнуть. Были случаи, когда Мэтью удавалось подсыпать в чашку с чаем Этана снотворное, и Этан спал больше двенадцати часов так, что его и пушечный выстрел над ухом не разбудит. Но это если удавалось Этана напоить чаем (про еду можно не заикаться), а сколько снотворного вылилось в водопровод с чаем? Ведь парень отказывался не то что есть, даже пить.
В очередной свой приезд на Дикий пляж Джейн убрала из комнаты Этана его портрет, который когда-то в детстве нарисовала Аврил, спрятала в самом дальнем углу на чердаке, заложив старым хламом. Но Этан знал, где портрет. Почти сразу как убрали, он нашел его, Мэтью попросил сына принести с чердака старые часы, чтобы вынуть из них какую-ту еще рабочую деталь и вставить в часы из гостиной. Парень не спешил на зло повесить портрет обратно в комнату.
Вчера Джейн вновь приехала на дикий пляж со своим сыном. Мартин развит не по годам, так что ему уже многое не нужно объяснять, даже хандру, апатию и депрессию его дяди. Но он не многословен (в отличие от того, каким был еще пару лет назад), он просто сидит напротив, смотрит в лицо. У него всегда такой понимающий вид. Становится не по себе, немного завидуешь, что уже в таком возрасте начинаешь многое понимать в жизни. И радует мысль, что может, хоть на ошибках дяди научится и не будет их никогда повторять. Мальчика больше не займешь рисованием, как раньше, ему подавай общение взглядами. Порой это не выносимо для Этана, это — испытание для него.
Раздалось несколько ударов рукой в дверь. Удары были такими громки, что казалось, будто они по самым барабанным перепонкам бьют. Затем медленно отворилась дверь, и в комнату вошла Джейн. Она волновалась, подойдя к кровати, на которой лежал Этан и смотрел в потолок, остановилась, заглядывая в пустые стеклянные серые глаза брата. Словно очнувшись, Этан сел. Но глаза были такими же потухшими. Джейн переступала с одной ноги на другую. Этан смотрел на сестру и чего-то неизвестного ждал от нее.
— Этан, я хотела с тобой поговорить. Папы сейчас нет дома. Он ушел гулять на Дикий пляж с Мартином. Пожалуйста, не перебивая, просто выслушай меня.
Говоря, садилась рядом с братом на кровать Джейн.
Этан молчал, смотрел на сестру. Он уже догадался, к чему клонит Джейн, но понимал, что без этого не обойтись, рано или поздно ему придется выслушать это. В один миг он решил, что лучше будет это сделать именно сейчас. Когда он и не настроен на подобные разговоры и откладывать «до лучших времен» не хочется.
— Может, я и не знаю всей причины твоего состояния, но я хочу сказать тебе, что ты бы никогда не полюбил Аврил, если бы ни папа и Майкл. Ведь сам посуди, они с самого вашего рождения сосватали вас друг за друга, потом постоянно об этом говорили при вас, желая того. И ты привык к той мысли, что Аврил — твой идеал, о котором ты давно мечтал. А если бы она выбрала тебя, и вы бы были вместе, то быстро поняли, что вы не пара. Вам с детства навязали эти отношения. Но это не любовь. Не та любовь, о которой каждый мечтает! Это привычка. Нет, любовь, конечно, есть, но она больше похожа на любовь между братом и сестрой, а не между мужчиной и женщиной.
Этан молчал, как в рот воды набрал. Он не мог понять, что пытается до него донести Джейн, слишком уж она лавирует. Но отчетливо помнил слова Аврил, она пыталась объяснить ему тоже самое, но он как баран не хотел понимать.
— Хорошо. Я попробую объяснить по-другому, — вздохнула Джейн и откинулась на подушку. Этан лег рядом, он смотрел на висок Джейн, внимательно слушая. — Помнишь Николаса Блека? — Она взглянула на Этана, который в ответ кивнул головой, и продолжила. — С детства папе импонировал этот мальчик. Он даже заставлял меня выбирать некоторые предметы в школе, чтобы я училась с ним в одном классе. Я всегда не могла понять, зачем? Но только сейчас я поняла, когда увидела твое отношение к Аврил. Папа хотел, чтобы я присмотрелась к нему, мы притерлись друг к другу. Он настраивал меня на отношения с ним. Уже тогда он хотел нас поженить. Конечно, я была немного легкомысленна и влюбилась в Ника. Но это была легкая интрижка, мимолетный школьный роман. Я думаю, что и Ник это понимал. Как-то он рассказал мне, что наши родители договорились нас поженить. Я прибежала в тот день домой в ярости, накричала на папу, мы сильно поссорились, я месяц с ним не разговаривала. Но папа сказал, что мне не обязательно выходить замуж за Ника, если только я его очень люблю и жить без него не могу. Я это рассказала Нику, наверное, у всех тогда камень с души упал. А потом начались летние каникулы, и Ник признался, что не любит меня и никогда не любил по-настоящему, и мы расстались. Я не обижалась на него. Про меня подруги сочиняли всякую ерунду, что я так легко отпускаю парней. Потом мы не виделись. Я меняла расписание так, чтобы ни одна дисциплина не совпадала с его, и чтобы я не столкнулась с ним случайно в коридоре. После выпускного я его никогда не видела, даже не знаю, как сложилась дальнейшая его жизнь, где сейчас живет.
Джейн тяжело вздохнула и перевела взгляд на брата.
— Хочешь сказать, что наш отец — сводник?!
Уголок губ Этана дернулся вверх. «Вот оно счастье, когда видишь проблески улыбки на губах дорого человека!» — думала Джейн, улыбаясь брату.
— Ну да, задатки сводника у него есть и стаж тоже!
Того долгожданного смеха или хотя бы широкой и милой улыбки Этана Джейн так и не дождалась. Но первый шаг на пути к ней она уже сделала.
— Ты думаешь, что со мной папа делал тоже?
— Да, все признаки на лицо. Программа по сводничеству не поменялась еще с меня!
— Неужели папа никогда не думал, что мы узнаем? Или он не задумывался, каково нам? Может, это больно!..
— Я не знаю. Но и его можно понять. Он это делал от безысходности. Да, конечно, он неправильно поступал, но он пытался заботиться о нас, как мог. Он только так умеет. Ведь после смерти мамы мы остались у него, он многому научился, чего не умел и даже никогда в жизни не делал. Это заслуживает большого уважения, просто он запутался…
На глазах Джейн появились блестящие бусинки — слезы. Этан вытер слезы сестры и обнял ее. Джейн уткнулась брату в широкую и плотную грудь лицом. Она так скучала по нему. Она всегда скучала по нему, особенно, когда оставалась одна.
Этан думал над тем, что сказала ему Джейн. Она ведь права, все в его отношениях с Аврил именно так, как говорила Джейн, так же, как было у нее и Николаса Блека. Этан не мог поверить в то, что его отец на такое способен. Он не знал, как теперь будет смотреть ему в глаза, как он теперь будет к нему относиться? Как смогла Джейн быть той же его дочерь, лишь наученной как жизнью, так и отцом. Сможет ли Этан быть таким же снисходительным?
Время тянулось с невероятно низкой скоростью. Этан и Джейн лежали на кровати Этана, и Джейн рассказывала брату об отце, о его «выходках» за всю ее жизнь, о том, чего Этан не помнит из детства. Так всегда, то, что хочется помнить, человек не помнит (по разным причинам), а то, что хотел бы поскорее забыть, наоборот, помнит всю жизнь.
Их родственную идиллию (разговор по душам, который так редко у них получается) прервал звук открывающейся входной двери, доносившийся из коридора — Мэтью с Мартином вернулись. А пару минут спустя в комнату ворвался Мартин. Увидев, что Джейн лежит на руке Этана, остановился и замер. Джейн сказала сыну, чтобы тот шел мыть руки в ванную, и они будут обедать. У Этана даже не было желания думать о еде. Разговаривать с отцом тоже, не хотелось и спросить так ли то, о чем ему рассказала Джейн, какие есть объяснения у Мэтью?
После того как Мартин вышел из комнаты, Джейн встала с кровати и направилась к двери. Но на середине комнаты остановилась и резко обернулась. У нее был испуганный взгляд, снова. Она вернулась и достала из кармана сложенный в несколько раз конверт, немного помятый.
— Этан, я хотела тебе это отдать. Думаю тебе все-таки надо знать, что там. Папа не разрешал его передавать тебе. А я так не могу. Ты и так многое пережил, может, хоть то, что здесь написано, облегчит твои переживания?
Этан смотрел вопросительно на сестру, забирая у нее из рук конверт.
— Письмо от Аврил, — добавила Джейн. — Оно пришло еще до ее свадьбы. В марте. Извини папу, я думаю, у него на то были свои причины.
Джейн вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Этан долго не мог решить, что ему делать с письмом. То ли открыть и прочитать, то ли порвать на мелкие кусочки и сжечь? За не знанием ответа он положил письмо на подоконник с мыслью, что если ему будет тяжело совсем, ему будет хотеться знать, что в письме, он его возьмет и прочитает. Но не сейчас, не в данный момент, он не готов.
Ночами Этана посещала мысль о том, что Аврил в любую секунду могла умереть, пока он здесь сидит и думает об этом. Эта мысль моментально сменялась на другую; мысль о том, что она сама сделала такой выбор, она знала, на что шла (наверное?), и ему лишь ее жаль. Да, именно жаль. Но он ничего больше не сможет сделать, чтобы ей помочь, спасти ее. А потом от всех мыслей в голове хотелось кричать. Не просто кричать, а волком выть. Сейчас он не прочь бы стать каким-нибудь оборотнем, но все-таки разумные мысли в голове еще были, и он просто кусал кулак своей руки, из глаз катились слезы, ему страшно. Но чего он боялся? Он сам не понимал.
Этан не вел счета времени, не знал, какой сегодня день недели, какой месяц, число. Это было для него не главным, как он считал.
Из-за депрессии сына Мэтью становился похожим на него. Таким же бледным, высохшим (несмотря на их и так немного смуглую от природы кожу), словно из него жизнь выкачали. Но мириться он с этим не был намерен. Он сделает все, что только возможно, чтобы вернуть к жизни сына.
Любимым местом (как и прежде) у Этана был пляж и маленький порт с частными и личными рыбацкими лодками, среди таких была и лодка Мэтью, на которой Этан часто рыбачил с отцом и Майклом. Мэтью знал, как сын это любит, и не запрещал брать лодку.
И сегодня Этан собрался поплавать. Когда об этом узнал Мартин, то он начал напрашиваться с ним. Этан не возражал, но знал, что просто так, без разрешения Джейн, он не сможет взять с собой племянника. Этан сказал Мартину, чтобы тот уговорил Джейн разрешить поплыть вместе с ним. Джейн и Мартин вообще-то собирались пойти на Дикий пляж и погулять по берегу.
До самого Дикого пляжа Мартин пытался уговорить Джейн, но она не разрешала. Она боялась не только за сына, но и за брата. Хотя она видела, как они оба этого хотели. Когда они дошли до лодки Мэтью, чтобы Мартин посмотрел, как Этан будет готовить лодку к отплытию, Этан решил попробовать уговорить сестру сам.
— Джейн, ну не будь «букой», разреши? — жалостливо посмотрел в глаза сестре Этан.
— Этан, я не считаю это хорошей идеей, — отрезала Джейн.
— Не бойся, сестренка! Я обещаю, далеко заплывать не будем! Ты будешь нас видеть и очень хорошо!
Мартин прислонился спиной к Этану, показывая, что он на стороне дяди и очень хочет поплыть с ним.
— И к тому же он сможет немного развеяться! — продолжил Этан. — Свежий морской воздух пойдет ему на пользу!
— Ладно, так уж и быть, — сдалась Джейн.
Мартин кинулся на шею Джейн.
— Я знал, что смогу тебя уговорить! — довольный собой, сказал Этан.
— Только, Этан, прошу, будь аккуратен, — молила Джейн. — А я за вами буду наблюдать с берега.
Страх за сына и за брата у Джейн не только потому, что они могли бы не справиться с управлением лодки или из-за неисправности — утонуть, а потому что с пятнадцати лет Джейн боится воды. После того как ее столкнули с обрыва, она чуть не утонула. Но ее спас Этан. По счастливой случайности он был на берегу как раз под этим обрывом. Сейчас Джейн чувствовала себя некомфортно даже на берегу.
После нескольких часов плавания Этан и Мартин стали плыть к берегу, когда Джейн подала знак рукой. Все время она не на секунду не сводила взгляда с лодки.
После того, как они причалили к берегу, Мартин и Джейн стали собираться домой. Они хотели подождать Этана, чтобы пойти вместе. Но Этан сказал, что он еще немного задержится, чтобы проверить лодку. И они могут его не ждать.
Тишина. Этан внимательно осматривал лодку отца. Обнаружив небольшие неполадки, принялся их устранять с помощью тех инструментов, которые были в лодке.
Этан вздрогнул от неожиданно раздавшегося звука, схожего со звуком предмета, ударившегося о лодку. Подняв голову, он увидел девушку, стоявшую на бортике лодки на противоположной стороне от него. Ему не было страшно, он не чувствовал себя некомфортно в ее присутствии. Он лишь недоумевал, как она так ловко умудряется стоять на узком бортике, удерживая равновесие.
— Извини, но я сейчас не в настроении с кем-либо вести беседу. Поэтому ты не могла бы сойти на берег и оставить меня одного? — вежливо попросил Этан.
Этан смотрел в темно-коричневые глаза. Девушка выглядела молодой (не на много старше его), но ее седые волосы смутили его. Он не мог поверить, что такое возможно. Может быть, он и выслушал ее, если бы ему хотелось, но не в таком настроении. Сейчас ему вообще никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Ему хотелось уйти с пристани, чтобы остаться одному хотя бы на тот промежуток времени, пока он идет домой, но оставить лодку в наполовину починенном состоянии он не мог (это не понравилось бы Мэтью).
Девушка даже и не думала сходить на берег, а продолжала пристально смотреть на Этана. Она изучала внешность Этана, пытаясь рассчитать силу, которую ей надо приложить, чтобы убить с первого раза человека. По сути это не составит ей никакого труда.
Этан закончил устранять неполадки, собрав инструмент, накинул брезент на лодку и направился в сторону дома. Но девушка, спрыгнув с бортика, на котором стояла, уже через мгновение была перед Этаном, выставив руки вперед, пытаясь тем самым остановить парня. Этан по-прежнему продолжал не испытывать страх, хоть и поведение девушки вызвало в нем миллион вопросов и недоумение. В голове Этана быстро всплыли старые легенды-страшилки Мэтью из детства. В них люди были сверхсильными: бегали с невероятной скоростью, были невероятно ловки (поэтому устоять на узеньком бортике им не составило бы труда), у них были злые глаза темного цвета. Но вот на счет седых волос у него по-прежнему не находилось объяснений.
После того, как девушка изучила внешность Этана, она стала неотрывно смотреть на шею Этана; взгляд был устремлен именно на сонную артерию. Это должно было бы вселить в Этана страх, панику. Но сейчас Этан испытывал отвращение. Так как в его голове все сошлось: внешность, способности; она — вампир. Почему именно Этан? Что нет других людей, которых так же можно в миг обескровить? Если она голодна, почему не набросилась на него еще стоя на бортике лодки?
На одну секундочку в голову Этана прокралась не добрая мысль о том, что этого вампира к нему подослала Аврил. Чтобы отомстить… Но за что? Может, чтобы убить и не чувствовать себя всю жизнь виноватой? Звучит как бред, но Этану другое не приходило на ум.
Он ждал, что вампир хоть что-нибудь скажет. И это будет сигнал о том, что она готова, она сейчас наброситься на него. Но она молчала и пристально смотрела на его шею. Тога Этан решил сам дать ей сигнал:
— Ну же, чего ты ждешь? Давай, нападай на меня! — крикнув, зажмурил глаза Этан. Он ждал, когда она осмыслит его слова и набросится.
Он ждал две, три, четыре, пять минут. Затем отрыл глаза. Она продолжала смотреть на него, изучая его реакцию. Этан тяжело вздохнул, немного расслабив корпус тела. В этот момент на него набросилась девушка. Но у Этана с детства была хорошая реакция, поэтому он поймал ее за талию, когда она хотела сомкнуть пальцы своих рук вкруг его шеи. Она успела шепнуть ему на ухо:
— Меня зовут Марла. И я пришла мстить…
Тут же Этан отбросил ее, но она приземлилась точно на ноги, как кошка на лапы. Не прождав и половины минуты, она вновь набросилась на Этана, протягивая руки к его шеи. У Этана было ощущение, словно внутри него проснулся какой-то зверь, и он хочет вырваться поскорее наружу, чтобы убить Марлу. Этан ждал, когда зверь вырвется. Но ничего не получалось. Это не приятное чувство продолжало восседать внутри него, а Марла уже обвила его шею, и словно обезьяна повисла на нем, как на ветке, обхватив ногами талию Этана. Он попятился назад, к морю. Марла пыталась, как можно сильнее вцепиться в Этана, поэтому повалила его на спину, а уже через секунду они ушли с головой под воду. Этан по инерции пытался хватать воздух ртом, но вместо кислорода к нему в рот попадала одна соленая вода, которая обволакивала его горло, сжигала слизистую. Этан тут же пытался выплюнуть, но она попадала снова и с каждым разом все больше и больше, как только он открывал рот. Марла смотрела в лицо Этану, не дышала. Для нее не проблема находиться под водой без воздуха. Видя, как побледнел Этан, Марла, не раздумывая, поцеловала его в губы. Глаза Этана на лоб, буквально, вылезли. Он тряс головой, пытаясь оторваться от ее губ, но она с силой сжала его лицо ладонями, и они как пробка от бутылки выплыли на поверхность воды. Этот поцелуй — не проявление каких-либо чувств к Этану, это — способ не дать умереть. Не так Марла хотела уничтожить Этана, поэтому и дала еще немного времени на жизнь под водой.
Этан на мгновение почувствовал усталость, но быстро пришел в себя, собрался. Уже на берегу Марла повалила его, и Этан упал на спину. Он стал пытаться отцепить ее от своей шеи, но ничего не получалось. Они боролись, перекатываясь с боку на бок по берегу. Из-под них вылетали мелкие камушки как пыль из-под колес автомобиля на асфальтированной дороге. Наконец Этану удалось придавить ее к земле, и расцепить пальцы. Он и сам не думал, что на такое способен. Видимо, сильный выплеск адреналина? Марла выглядела немного растерянной, она тоже не ожидала, что простой человек может справиться с ее нечеловеческой силой.
— Хорошо, ты победил, — сдалась Марла. Она тяжело дышала, но это выглядело неубедительно. Просто хотела показать человеку, что она тоже устала во время драки. — Давай обсудим твой выигрыш? Твои условия…
— У меня нет условий. Предложи ты.
Этан хитрил. Это понимала и Марла.
— Я отпущу тебя целым. Я, признаюсь, и сама не думала, что ты на такое способен. Ты что, какой-то особенный человек? Признайся?
Этан отрицательно покачал головой и добавил:
— Я самый обычный смертный по сравнению с тобой, вампиром.
Глаза Марлы заметно округлились от не наигранного удивления.
— Откуда ты это знаешь?
Как выяснилось знание легенд и той чуши, которую рассказывал отец, иногда оказываются очень полезными, и могут сыграть на руку. Но только что ответить Марле?
— Догадался по твоему поведение, — слукавил Этан. — Так мы договорились, ты отпускаешь меня целым и тем более живым? — переспросил Этан, ища подвох в ее словах.
— Да, твоя взяла!
Глаза Марлы стали еще яростнее и чернее. Этан не мог понять, почему Марла не стала кусать его. Почему она сдалась, отпустить его собралась? Что она задумала, почему именно он? Этан боялся сделать лишнее движение; боялся, что она передумает и набросится на него снова. И в этот раз она уже не оставит его в живых.
Этан отпустил Марлу. Она смотрела на него взглядом побежденного. Марла даже не думала менять своего решения, она согласна отпустить Этана. Впервые, она задумалась, зачем она все начала? Зачем ей хотелось убить Этана, какое он имеет отношение к ее мести? Сорвавшись с места, Марла исчезла из поля зрения Этана.
Растерянный, смятенный и уставший Этан побрел домой, еле волоча ноги. Таким изнеможенным он давно себя не чувствовал. Все его недосыпания, бессонницы дали о себе знать именно сейчас. Но он заметил, что в то время, пока он боролся с Марлой, он не думал о своих проблемах. Их будто волной смыло из его головы. Только сейчас Этан понял, что ему не хочется думать об Аврил или еще о чем-либо. Он решил, что с этого момента будет снова вести обычный, для него привычный образ жизни, как будто ничего не происходило.
Вернувшись домой, на удивление всем, он пообедал со всей семьей, а затем, отправился к себе в комнату и рухнул на кровать. Он смотрел на письмо в помятом конверте, лежавшее на подоконнике. Этан думал, что лучше сейчас он прочтет, чтобы потом, найдя его, оно не ранило вновь так сильно. Мужественно прочитав письмо, он сунул его в ящик стола. Вернувшись на кровать, он не заметил, как уснул.