Не плачь, палач. Не надо. Ни о ком… Ты узнан. Ты любим. Ты избалован.
И ты до самых пят под колпаком, как самый развесёлый рыжий клоун.
Тебе твой зритель пальчиком грозит, один… другими ты зарукоплещен…
Но тот, один, узнал твой реквизит, как ты узнал свою из многих женщин
по музыке ее (к тебе) шагов, по взгляду (как бы) вскользь и (как бы) мимо,
по смайликам смартфоновских «богов»… а ночью – по её улыбке мнимой…
Так чует зверь охотника, флажки, капкан и запах смерти от ружьишка…
Но ты своё оружие сожги, не надо делать больно. Больно слишком…
Ах, да! Нерукотворно… не горит… хоть зажигаешь, видит Бог, на славу –
хорош собой, надушен и побрит, и помещен в достойную оправу
арены жизни… Боже мой, смешно… ломать камедь, попутно убивая…
Москва слезам не верит… Веришь, но… но я еще (живей живых) – живая…
Ну что ж… аплодисменты…(плачь не плачь), смертелен смех, как пули, рикошетит.
Убей! Но ничего, прошу, не значь! И знай – палач за жертву не в ответе…