Аэропорт Сиэтла. Нас с Робертом приехали проводить Ева с Майклом. Они выглядели очень счастливыми. Светились от счастья, наверное, именно так и мы с Робертом выглядели? Но такого сияющего я никогда не видела Майкла, за исключением дня, когда я переехала к нему, и вчерашнего вечера, когда он танцевал с Евой. Маму я тоже давненько не видела такой довольной.
До регистрации оставалось еще немного времени. Я просто радовалась, наблюдая за родителями и посматривая на Роберта. Кажется, ему это тоже очень нравилось. Он крепко держал меня за талию одной рукой, а во второй держал свой рюкзак.
Мое особое внимание привлекла движущаяся рука Майкла, которая плавно легла на плечо Евы. Я думала, что Ева уберет ее, но она не пошевелилась, словно не почувствовала руки.
Из колонок на весь зал ожидания раздался голос, сообщающий о том, что регистрация уже началась. Я обняла каждого родителя и, отойдя на несколько шагов сказала им:
— Мам, пап, я вас очень люблю!
В свои слова я пыталась вложить намек и мое желание, чтобы они переставали валять дурака и возобновили свои отношения. Это же видно невооруженном глазом, что им хорошо вместе, они хотят быть вместе. Что делать с Фрэнком? Он переживет. Я всегда сомневалась на счет его верности? Ведь неизвестно, чем он занимается, когда уезжает на игры без мамы. Только ли он в бейсбол играет? И я бы не удивилась, если бы в очередное возвращение он сообщил, что уходит к другой. Но я знаю, что мама бы никогда за это его не простила, закатила бы скандал, но уже через несколько дней забыла бы. Она не любит запоминать горечь обиды, и поэтому никогда не старается.
Заняв места в салоне самолета, я пыталась представить альтернативы развития дальнейших отношений своих родителей. Пыталась даже фантазировать. При этом я рассматривала лицо Роберта, кажется, он лазает в моей голове и мечтает, фантазирует вместе со мной, судя по его улыбке на мраморных губах. Пальцами руки он нежно водил по моей руке.
Полет показался мне не таким долгим, как я думала. Уже в аэропорту Лондона мы решили, в каком отеле остановимся. Первый раз у Роберта не было четкого плана. Я настояла на том же отеле, где мы останавливались в прошлый раз, и это не составило мне особого труда.
Нас лично встретила менеджер, в которой я узнала Синди. Еще недавно она была Синди с ресепшена. Неужели и ее начальство научилось читать мои мысли? Девушка улыбалась и была рада вновь нас видеть.
— Номер-люкс, в котором вы обычно останавливаетесь, как раз сейчас свободен. Вы хотите снова в нем остановиться? — подходя вместе с нами к стойке, поинтересовалась Синди.
— Было бы здорово! — радостно воскликнул Роберт. — Нам с женой очень нравится этот номер!
Синди взглянула на меня с улыбкой и остановилась у стойки. Затем обратилась к сидящей за стойкой девушке с бирюзовыми глазами — этот цвет давали зеленые линзы и голубые глаза.
— Аманда, оформи, пожалуйста, господина и госпожу Кендрик. Они хотели бы занять люкс на десятом этаже в восточном крыле. Спасибо.
Еще раз, посмотрев на нас, она направилась к своему начальнику, который позвал ее жестом руки.
— Спасибо, Синди! — улыбнулась я девушке, выглядывая из-за Роберта. Девушка кивнула в ответ головой.
Аманда быстро оформила нам номер, и мы направились к лифту.
На этот раз я почувствовала себя в этом номере как дома, сразу как вошла в него. Все такое привычное, знакомое.
— Может, ты отдохнешь после перелета? Я пока разберусь с делами, — Роберт наивно оправдывался, — мне необходимо переговорить с Джоанной.
— Кажется, она была среди гостей на нашей свадьбе? Я видела ее, жаль, что не удалось познакомиться с ней как следует! Может, возьмешь меня с собой? Если, конечно, у вас нет каких-то секретов или вы проворачиваете аферу века?
— Если ты хочешь? Просто я волнуюсь за тебя, ты, должно быть, устала.
— Ты плохо меня знаешь. Я ни капельки не устала!
Я приблизилась к нему и поцеловала. А когда подняла на него глаза, сказала:
— Я боюсь, что не выдержу без тебя так долго. Ты же не хочешь, вернувшись, найти меня высохшую?
Я знала, что это безотказный прием — жалость.
— Ты из меня веревки вьешь! Но я тоже не смогу без тебя, поэтому мы едем вместе.
Поцеловал меня в лоб Роберт, прижимая еще крепче к себе меня за талию. Я улыбнулась, и мы вышли из номера.
У ворот особняка Смитов стоял автобус, во дворе никого не было, значит, экскурсия проходила в доме. Спокойно пройдя пункт охраны, мы вошли в дом. Звуки шагов доносились с верхних этажей. Мы проследовали за ними.
Джоанна сразу заметила нас и улыбнулась. Мы дали ей закончить экскурсию, присоединившись, тем более что осталось обойти спальню Джульетты и Тейлора, и чердак.
После того как Джоанна проводила туристов к автобусу, вернулась в особняк, где мы ждали ее в гостиной зале. Она села в кресло напротив нас, сидящих на широком диване. Джоанна продолжала довольно улыбаться и смотрела мне в глаза.
— Джоанна, расскажи нам, как дела с экскурсиями? — поинтересовался Роберт.
— Туристы так и бегут сюда! Стараются осмотреть каждый уголок дома, задают каверзные вопросы, пытаясь меня подловить. Начитаются старых газет, и давай проверять мои знания по всем мелочам. Вообщем, Роберт, не волнуйся все отлично!
— Это хорошо! Надеюсь, ты не угождаешь в ловушки?
— Что ты! Сомневаешься?
Роберт отрицательно покачал головой.
К нам приближалась девушка с подносом в руках. На подносе стояла чашка с чаем. Девушка поставила поднос и удалилась. Я чувствовала себя неловко по отношению к этой девушке. Но, вспомнив, что почти не ела сегодня, охотно стала пить чай.
— Я слышала от Дюпре о намерениях Розенберг. Поэтому я не могу не предложить свою помощь! А ты не должен отказывать! Ты слишком много для меня сделал. — Джоанна опустила веки. — Я в долгу перед тобою и твоими семьями! — склонив голову, произнесла Джоанна.
— Я не могу заставлять тебя, Джоанна! Если ты сама так решила, тогда я вынужден принять твою помощь. Спасибо, я не останусь в долгу перед тобою!
Теперь я чувствовала себя отвратительно! Из-за меня каждый вспоминает о своих долгах перед кем-то и собирается жертвовать своею безопасностью во имя аннулирования этих долгов и во имя чести, и достоинства.
— Спасибо, Роберт! Я пойду, не хочу вам мешать. Я была несказанно рада вас здесь вновь видеть! И безумно рада познакомиться с тобой Аврил!
Улыбаясь, Джоанна пожала мне руку. Ее рука не казалась мне такой холодной, как обычно у Роберта. В ней отражались манеры прошлого столетия, этикет, воспитанность. По ее походке можно сразу сказать, что она принадлежит роду аристократов.
Когда Джоанна ушла я допила чай и, откинувшись на спинку дивана, немного расслабилась. Я видела, что Роберта что-то беспокоило, поэтому решила вытянуть из него информацию.
— Я заметила, что тебя что-то беспокоит. Что-то не так?
— На мгновение я подумал, что мог тебя потерять вчера. Я бы никогда себе этого не простил!
Я не знала, что мне думать. То ли он сомневался в своем самоконтроле даже после того, что произошло между нами, то ли произошло еще что-то.
— Я тебя не понимаю, Роберт.
— Вчера, когда мы возвращались домой, в лесу я остановился. Я почувствовал запах вампира…
— Может, это был кто-то из гостей? — перебила его я.
— Нет, — качая головой, произнес Роберт. — Это была Вайнонна. Она могла убить тебя…
Роберт нервно тряс головой, пытаясь отогнать пессимистические мысли из своей головы и с уст.
— Ты не думал, что я могла бы остаться и в живых, а вот она умереть?
— Ты хочешь сказать, я бы убил ее?
— Да. Разве это не возможно? — строго спросила я.
Роберт ничего не ответил. Да и ответ мне не нужен. Мы оба знали, что он вышел бы победителем. Он всегда выходит победителем из любой ситуации, независимо, поставлена на кон жизнь или нет.
В дверях залы показалась девушка, которая приносила мне чай. На ней был надет белоснежный передник, и рукава блузки были закатаны до локтя. Взглядом она встретилась с Робертом, а потом исчезла.
— Ужин готов.
Роберт сгреб меня и понес на кухню. Стол был накрыт на одного. Роберт усадил меня на стул, а сам сел рядом. Девушка принесла еду и снова убежала.
— Может, ты хочешь выпить? — предложил Роберт, хотя знал, что я не люблю спиртное. Я затрясла головой, смотря ему в глаза со злостью. — Ладно.
Только я взяла вилку в руку и собралась начать ужинать, как Роберт спросил:
— Ты не будешь возражать, если я тебя покормлю?
Роберт рассчитывал на мое согласие, и знал, что я отвечу, взял у меня из руки вилку и поднес ко рту, не медля, я открыла рот и губами стянула кусочек мяса. Тщательно прожевав, проглотила. Затем еще, еще и еще. Я даже не заметила, как закончилась еда в тарелки. Мой желудок был полон.
Я взглянула в глаза Роберту, которые заметно потемнели. Положив вилку на стол, он заметил мой взгляд.
— Ты тоже голоден, — заметила я.
— Да, наверное.
— Ты должен пойти и поохотиться! — настаивала я.
— Но я не могу оставить тебя одну! — сопротивлялся Роберт.
— Ты сейчас ведешь себя как маленький ребенок, Роберт.
Потянувшись к нему, я слегка коснулась его губ своими губами и снова взглянула в глаза. Они стали еще более темными. Его лицо приобретало вид злости от голода, но от этого оно становилось еще более красивым, изысканным.
— Я смогу несколько часов побыть одна, — заверила я. Хотя прекрасно понимала, что два часа без любимого — это мучение. Но с его естеством я ничего не могла поделать, кроме как поддаваться его власти.
— Хорошо, меня не будет примерно час. Только я тебя прошу, не гуляй по саду одна, пожалуйста. Попроси кого-нибудь из охраны, чтобы пошел с тобой, если тебе захочется прогуляться.
— Не волнуйся, я планировала это сделать, когда ты вернешься, — улыбнулась я. Сейчас и вообще в моменты, когда речь идет о моей жизни, он так напоминает мне Майкла.
— Договорились! — встав, он наклонился ко мне, поцеловав, сказал: — я люблю тебя, Аврил!
Я растаяла, услышав эти слова. Проведя несколькими пальцами руки по моему плечу, Роберт исчез. Еще немного посидев, я пришла в себя, перестав фантазировать. Мне не хотелось утруждать девушку, которой на вид не больше семнадцати. Составив грязную посуду на поднос, я направилась в кухню.
Войдя, я увидела ту самую девушку. Она сидела у окна на стуле и разглядывала сад. Стараясь как можно тише, я поставила тяжелый металлический поднос на разделочный стол. Но этого хватило, чтобы девушка, услышав, обернулась. Мне было так жаль, что я прервала ее мечтания.
— Прости, я не хотела отвлекать тебя, — сказала я, извиняясь.
— Что вы? Это мне надо извиняться. Я задумалась, хотя должна была убрать со стола посуду. Простите, что это сделали вы за меня мою работу…
Девушка опустила вниз голову, словно ждала наказания и готова бы вынести любое.
— Перестань, пожалуйста! — громко сказала я. — Мне не в тягость убрать за собой посуду! — журила я ее.
Девушка разгладила передник, смявшийся от сидения, и подошла к подносу. Она перенесла его к раковине и, включив воду, принялась мыть посуду.
— Ты не возражаешь, если я здесь посижу? — смотрела я на нее любопытным взглядом.
— Сколько вам будет угодно, миссис Кендрик.
Ее обращение ко мне ввело меня в исступление. Я села на стул, на котором девушка сидела и предавалась мечтам, глядя на сад.
— Как тебя зовут?
— Николь.
— Давно ты здесь работаешь?
— Нет, недавно. Но я хорошо знаю свои обязанности, — заверила меня Николь, продолжая мыть посуду.
— Я и не сомневаюсь, Николь.
Больше я не стала смущать девушку своим присутствием и расспросами. Выйдя из кухни, я вернулась в гостиную залу и села на диване. Я смотрела на тлеющий огонек в камине, который перед уходом разжег Роберт. Я чувствовала, что соскучилась по нему. Мне так хотелось поскорее коснуться его, даже просто посмотреть ему в глаза.
Я чувствовала, как медленно скатываюсь по спинке дивана, а уже через мгновение я лежала на животе. Веки стали тяжелыми до невозможности и поэтому сомкнулись.
Немного погодя я почувствовала на себе что-то мягкое и теплое. Приоткрыв глаза, я увидела Николь, которая накрывала меня пледом, стараясь не помешать моему сну. Уголок моих губ поднялся вверх, улыбаясь благодарной улыбкой. Она ушла. Я слышала, как Николь кралась, отходя от меня.
Моя дремота длилась не долго. Я почувствовала, как меня переворачивают на спину, а затем и вовсе поднимают. С закрытыми глазами я обвила руками шею, прижавшись еще ближе. Когда под спиной ощутила мягкий матрац, я открыла глаза и взглянула на Роберта. Он смотрел на меня так, словно я произведение искусства. Роберт сидел у моих ног и медленно снимал с ноги последнюю туфлю.
Сев, я потянулась к губам Роберта. Схватив его за грудки, я потянула его за собой, ложась на кровать. Вкус его губ казался таким приторным, но я не могла ничего с собою поделать, не могла заставить себя оторваться от них. Роберт сжимал мои плечи, но, быстро сознавая, что может причинить этим мне боль, разжимал пальцы. Его губы скользнули к моей шеи. Роберт напрягся. Пока я человек, это всегда ему будет доставлять боль. Моя кровь обжигает его горло даже сквозь кожу. И желание никогда не пройдет, как бы он себя не настраивал, как бы не тренировал силу воли. Все это будет мучить и меня, пока я человек.
Я не знала, чем это может закончится на этот раз, но не боялась. Я была готова принять любой исход. Я лишь чувствовала, как поднимается настроение. Чувствовала наслаждение и удовлетворение.
Я лежала в крепких и холодных объятиях Роберта и в темноте пыталась рассмотреть комнату, слушая звуки его дыхания. Моя правая рука поднималась вместе с его грудью, когда он делал вдох — опускалась, когда делал выдох.
— Роберт, — тихо позвала я. Он поцеловал меня в голову и еще крепче прижал к себе. — Скажи, вампиры мечтают? — Я слушала тишину паузы. — Ты о чем-нибудь мечтаешь?
— Я всегда мечтал о тебе. Чтобы ты была рядом со мной. Но боялся воплощения этой мечты, я и сейчас боюсь.
Я погладила его щеку и нежно коснулась его губ своими губами.
— А почему ты спрашиваешь?
— Мне всегда было интересно, о чем ты мечтал. О моих мечтах ты знаешь все. Так как можешь лавировать в моих мыслях, а я не могу…
— Но меня это утомляет.
— Я знаю.
Мне надлежало бы сейчас заснуть, но что-то не клонило в сон. Я наслаждалась своими мыслями, в которых прокручивала все, что между нами произошло, зная, что Роберт делает то же самое в моей голове.
Когда я все-таки уснула, то мне приснился странный сон. Будто я в больничной палате лежала на кровати. На моих коленях сидел ребенок. Хоть он был не тяжелым, но под его весом и силой, с которой давило на меня его маленькое тельце, у меня хрустели коленки, словно растирались в порошок. Это был мальчик нескольких лет. Я испытывала к нему особые чувства, до этого не знакомые мне. Я любила его, как люблю, и буду любить Роберта, только немного иначе: мне хотелось заботиться о нем. Но помимо чувства любви к нему я испытывала чувство физической боли, которую доставлял этот мальчик, кусая мне живот зубами. Я истекала кровью. А он продолжал. Мальчик так увлекся, что прогрыз мне живот. Я должна была закричать и хотела, но не предавать мальчика; я боялась сделать ему больно. Несмотря на все то, что он делал, я хотела пожалеть его, обнять. Он мне казался таким родным и дорогим.
Когда от моего живота не осталось и следа, мальчик поднял головку, и я увидела его глаза. Кроваво-красные злые глаза. Мышцы рта судорожно дергались, он был готов — вот-вот наброситься на меня. Но глаза еще больше привлекали внимание. Я не понимала, кто этот мальчик, зачем он пытается меня убить. И вообще, что весь этот сон значит?
Глаза — последнее, что я видела. И последнее, что я запомнила. Теперь мне казалось, что я буду их видеть везде, они буду мне мерещиться. Я не уверена, боюсь ли?
Проснувшись утром, я даже и не думала о том, чтобы рассказать сон Роберту. Я вообще не буду рассказывать ему о мальчике и думать не буду. Это можно счесть за бред сумасшедшего, может действительно? Но я боюсь. Боюсь как никогда раньше.
Я не обнаружила того, кого хотела обнаружить рядом с собой, повернув голову. Первое, что мне пришло в голову: он почувствовал голод и ушел, чтобы не подвергать меня опасности. Я взглянула на кольцо и улыбнулась, опустив веки.
По полу была разбросана наша одежда. Но ближе всего к кровати лежала его рубашка. Я надела ее и ступила на холодный пол. Чтобы как можно меньше касаться холодного пола босыми ногами, я побежала на пальчиках из комнаты к лестнице. В доме стояла гробовая тишина, что наводила страх на меня.
Когда я обошла почти весь дом, касаясь пола всей ступней, вошла в кухню, не надеясь обнаружить там того, кого так усердно ищу. Роберт стоял у приоткрытой двери в сад, держа руку на дверной ручке, и наблюдал за тем, как раскрываются, просыпаясь ото сна, цветы, оживает вся природа. Мне хотелось с криками радости подбежать к нему, но я не стала этого делать. Вместо этого я медленно подошла к нему и выглянула в щель двери. С улицы дул прохладный летний ветерок, на траве лежала роса, вдали виднелась серая дымка — туман.
— Ты уже проснулась? — как будто вернулся с небес на землю, сказал Роберт, удивленно. Затем притянул меня к себе. Я не могла отвести восхищенного взгляда от природы, наблюдаемой ранним утром.
Глаза Роберта были обращены ко мне, а руки умело готовили завтрак. С его сверх зрением ему не нужно все время следить за тем, что он делает, его зрение в голове контролирует действие без участия анализаторов. Чтобы я не заболела, он посадил меня как куклу на высокую стойку, откуда мне было хорошо видно каждое его движение.
— На тебе хорошо смотрится моя рубашка, — язвительно заметил Роберт. Я улыбнулась в ответ. — Я не захватил с собой ничего из твоих вещей. Из головы совсем вылетело, что ты можешь устать и уснуть.
— Ты же сам сказал, что на мне хорошо смотрится твоя рубашка. Значит, мне не обязательно нужна моя одежда. А часто ты здесь остаешься на ночь?
— Впервые после пожара.
Я раскачивала ногами взад и вперед, ожидая завтрак. Когда же он был готов и ждал меня на столе, Роберт перенес меня, не дав и коснуться пола ногой.
— Я не хочу, чтобы ты заболела. Твое здоровье для меня — самое главное!
Под тяжестью пронизывающего взгляда я кое-как съела завтрак. Я не могла найти объяснение такому взгляду. Я должна была знать причину.
— Что-то не так? — спросила я. — Я не могу просто так сидеть, когда ты смотришь на меня таким взглядом.
— Я чувствую себя виноватым.
— Я не понимаю тебя, Роберт! В чем ты себя винишь? — искренне не понимая, переспросила я.
— Я виню себя за то, что монстр внутри меня губит твою жизнь.
— Пожалуйста, не начинай!.. — простонала я.
— Аврил, ты не понимаешь, что это для тебя! Чувство эйфории закончится, и ты будешь жалеть о том… О том…
— О чем, Роберт?
— О том, что я лишил тебя возможности иметь детей.
Об этом я не задумывалась с тех пор, как встретила Роберта. Раньше я строила планы, мечтала и каждый день проживала так, чтобы он был полезен, чтобы он был шагом на встречу выполнения этого жизненного плана.
— Я пока не готова иметь детей, если даже останусь человеком. Даже от тебя, если бы ты тоже был не таким, какой ты на самом деле. И потом, мы бы могли усыновить ребенка.
— Ты не понимаешь, это совершенно разные вещи, Аврил! То ли ты рожаешь сама, и твой организм выполняет свою биологическую функцию, или же тебя таковой лишают практически насильно. Мне не нравится, что ты так настроена!
А после встречи с Робертом я поняла, что не все должно быть так, как прописано в твоем жизненном плане. Но иметь его, как запасной вариант — необходимо!
— Посмотри на мою семью! Ты не представляешь, как хотела бы Мелисса воспитывать своего родного ребенка! Она себе и так не может простить то, что оставила своего сына.
— Зато у нее есть вы. Пусть и не родные! Но она любит вас так же как и своего биологического ребенка! Разве это не имеет значения?
— Ты права! Имеет, но не в нашей ситуации!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я бы не был против, если бы ты родила от человека.
— Что?! Ты себя сейчас вообще слышишь? Ты отдаешь отчет словам?
— От этого моя любовь к тебе не угаснет!
— Я не буду спать с кем-то, чтобы выполнить свою «функцию»! Только ты можешь прикасаться ко мне, запомни это, Роберт!
— Прости меня! Я такой дурак! Я наговорил тебе чуши! Мне так стыдно…
Роберт кинулся ко мне, сев на колени на полу перед стулом, на котором сидела я. Он сжимал мои руки, касаясь запястья губами. Я не держала на него зла. Я никогда не смогу обижаться на него! Высвободив руки, я обвила его шею.
— Пожалуйста, не упрекай меня больше в этом, — шепча в ухо Роберту, жалобно попросила я.
— Прости меня, я больше никогда не буду заводить разговоры на эту тему! Я очень тебя люблю, Аврил Кендрик!
Я растянула губы в улыбке, наслаждаясь тем, как звучит теперь мое имя.
С трепетом я сняла с себя рубашку Роберта и надела свою одежду. Лежа на кровати, Роберт наблюдал за мною. Сев рядом с ним, я помогла надеть ему рубашку, застегнув пуговицы. Почему-то я почувствовала себя так, как будто каждое утро это делаю. А мой муж какой-нибудь офисный клерк, носящий строгие костюмы с галстуками.
— Погоди, а как же экскурсии? Наверное, мы задерживаем посещение?
Подавляя смех, Роберт произнес:
— Не волнуйся! Особняк не принимает «гостей» ближайшие семь дней. Это решение фонда.
Я чувствовала себя виноватой перед туристами и Джоанной. Хотя у последней появились выходные дни, и она может поохотиться вдоволь.