В небо и выше!
Семнадцать лет назад три тинэйджера из Девона наметили план по завоеванию мира. Особых проблем с выполнением этого плана у Muse не было, не считая «странных приключений с походными туалетами» и борьбы с алкоголизмом. И поэтому дальше они покорят космос…
Сегодня пятница 13е. Из задней комнаты фотостудии Big Sky в северном Лондоне раздается дикий грохот, и через пару секунд появляются фронтмен группы Muse Мэтт Беллами и барабанщик Доминик Ховард. Вид у них испуганный, но без явных повреждений. «Огромное зеркало только что упало со стены и чуть не задело нас с Домом», - заявил Беллами. Q интересуется, каких размеров было зеркало? Достаточно, чтобы принести неудачу на семьдесят лет вперед? «Наверно», - пожимает плечами музыкант. «Но главное, что оно не разбилось».
Другими словами, удача вряд ли скоро покинет Muse. Спустя семнадцать лет после того, как трое подростков из Девона, обожающих гранж, сформировали группу, Muse прочно закрепили за собой звание одной из величайших рок групп современности. Поэтому они имеют полное право взять отпуск на целый год. Помимо шести концертов в Южной Америке, которые они отыграли вместе с U2 в апреле для аудитории в полмиллиона человек, а также нескольких выступлений в России и США, 2011 год для ребят будет одним длинным выходным.
Но сегодня им предстоит поработать, а именно поучаствовать в фотосессии и дать интервью для журнала Q. Главным образом это делается для того, чтобы громко заявить об участии группы в фестивале в Ридинге, где они собираются превзойти свое выступление на стадионе Уэмбли в 2010 году, которое проходило на фоне гигантской видеоинсталляции. Теперь Muse собираются отметить десятилетие выхода альбома Origin of Symmetry, впервые сыграв все песни с этого альбома в рамках одного концерте на фоне декораций, которые будут основаны на оформлении обложки альбома. Вчера они начали репетировать песни, которые не исполняли уже много лет. Поэтому Q хочет узнать, по-честному: насколько хорошо это звучит?
«Ну… нормально», - говорит дружелюбный и до одури честный Крис Волстенхолм. «Мы прогнали Hyper Music в первый раз за семь лет. Если честно, звучало так, будто это кавер-версия Hyper Music от школьной рок группы».
Фестиваль в Ридинге особенно дорог участникам группы Muse, ведь это был первый фестиваль, который они посетили вместе, будучи четырнадцати-пятнадцатилетними пацанами. В 1993 году они вместе приехали туда из Тейнмута, вместе ночевали в палатке, вместе обкурились и вместе отрывались под Rage Against the Machine.
«Именно там я набирался сексуального опыта», - говорит Беллами, с улыбкой вспоминая те первые кувыркания в палатке. «Девственность я потерял не в Ридинге, а чуть раньше, но именно там я “закрепил пройденное” и научился многим новым вещам. У меня есть довольно непристойные воспоминания, но я не думаю, что должен ими с вами делиться…»
Ой, да ладно, рассказывай!
«Ну, ребята не хотели бы, чтобы я это рассказывал, но…», - говорит он уже полушепотом: « в какой-то момент туалеты перестали работать, потому что их залило дождевой водой, и нам пришлось искать другие способы справить нужду».
То есть вы ходили в кусты?
«Именно! Да, у нас были странные приключения с походными туалетами.»
Поскольку фестиваль всегда в буквальном смысле слова зарастает грязью, местная публика печально знаменита пристрастием к обстрелу сцены самыми безобразными предметами. Muse на себе испытали все прелести такой формы выражения фанатской любви: был фестиваль в Москве, где их забросали монетами; на фестивале во Франции их закидали бутылками; а на металл-фестивале в Аризоне в них летела некая коричневая субстанция, которая, в лучшем случае, была грязью.
Но в 1993 году они сами, находясь в аудитории, не бросали бутылки с мочой в выступавших на сцене?
«Нет, я никогда такого не делал» - говорит Волстенхолм, - «Хотя в меня пару раз такими бутылками кидали, я сам не бросал».
«Я бутылки с мочой не кидал, нет» - говорит Ховард, - «Хотя я как-то раз пролез к самой сцене и мне голову рассекло такой вот бутылкой».
«Я к сцене никогда не пролезал», - утверждает Беллами, разражаясь заливистым смехом, - «Но в меня как-то раз попала мокрая лепешка болотной грязи, когда я был в толпе прыгающих зрителей. Уж не знаю, как она туда попала и почему была мокрой…»
Очевидно, что Muse прошли очень длинный путь к своей теперешней славе. Хотя, когда их спрашивают о том, почему, по их мнению, такая “не клевая” группа добилась такого невероятного успеха по всему миру, ребята в недоумении начинают чесать в затылке. Затем они принимаются выдвигать различные теории: Крис объясняет это тем, что они «гастролируют в поте лица»; Дом видит причину успеха в том, что они аутсайдеры, существующие на стыке музыкальных течений.
«Я даже не знаю…» - говорит Мэтт, - «Понимаете, я люблю музыку. Многие считают, что в наших песнях полно иронии. И я это чувствую, когда слушаю наши песни. Но когда я их играю, я верю в каждое слово, чувак. (смеется) Я полностью погружаюсь в них. Например, Knights of Cydonia уносит меня в такое странное настроение. И я могу предположить, что у слушателей эта песня вызывает такие же эмоции. Но должен сказать, что порой услышав наши песни где-то, я задаюсь вопросом: “Неужели я играю в этой группе?”»
«Некоторые наши концерты выделяются такой грандиозностью, до которой мы сами не дотягиваем», - признает Волстенхолм, - «Например, наш стадионный тур в прошлом году. Ты думаешь, боже, мы действительно дошли до вершины!»
Интервью для журнала Q будут проходить с каждым участником группы отдельно. Сейчас за столом на балконе сидит басист Muse. Он курит одну за другой сигареты Marlboro Lights и выражается бурно, иногда даже резко. Волстенхолм высокий (1.85 м.), с хорошим телосложением, слегка лысеющий и единственный участник группы, на кого статус международной звезды особо не повлиял, в основном благодаря тому, что он уже давно женат и имеет пять детей, которые живут в Оксшоте около Лезерхеда. «Там живут все игроки Челси».
Беллами и Ховард даром, что не братья, ведь они почти одного роста (1.70 и 1.72 м.), обладают практически идентичной мимикой и живут в схожих условиях, перемещаясь между Лондоном и Лос-Анжелесом. Беллами одет в полосатый костюм от Вивьен Вествуд, говорит очень быстро и ерзает на стуле, пристально смотрит на собеседника голубыми глазами и картавит букву “Р”. От Ховарда веет некой крутизной рок-барабанщика, в этом он похож на своего героя, а теперь и друга Роджера Тейлора из группы Queen. Аккуратная стрижка и удивительно белые зубы дополняют образ плейбоя – Ховард коллекционирует произведения искусства направления поп-сюрреализм и, по собственным словам, не имеет постоянной подруги.
Muse заняли собственную музыкальную нишу, являясь поставщиками высоко концептуального, мега-грандиозного тяжелого рока (особенно когда дело касается выступлений на аренах и стадионах), и это принесло свои плоды. Так, их последний альбом The Resistance 2009 года занял первые строчки в чатах 19 стран мира, что является невиданным достижением. Они устраивают концерты эпических масштабов, равные их музыке: над сценой нависают огромные надувные шары в форме летающих тарелок, а по сцене маршируют армии с развивающимися флагами. От некоторых грандиозных идей пришлось отказаться, а именно: заполнить весь стадион Уэмбли надувными шарами, сброшенными с вертолета; или прогнать над толпой зрителей фестиваля Coachella самый большой в мире дирижабль. Оба этих трюка были слишком дорогими и опасными.
Выбирая для своих честолюбивых выступлений такие сложные декорации, Muse обрекают себя на технические катастрофы масштабов группы Spinal Tap. Во время прошлогоднего осеннего тура по Соединенным Штатам, участники группы начинали каждый концерт, стоя на отдельных гидравлических колоннах за занавесами, которые должны были упасть в кульминационный момент песни Uprising. Однако, во время второго выступления в Стейплс Центре в Лос-Анжелесе 26 сентября перед аудиторией, среди которой были представители премии Грэмми и множество голливудских звезд, группу постигла большая неудача. Занавес упал на Беллами так, что музыкант чуть не задохнулся, а над Волстенхолмом занавес даже не дрогнул.
«Я совсем забыл, », - говорит басист с содроганием, - «что на меня были направлены камеры, поэтому зрители видели, как я в недоумении говорил “Какого хрена тут творится?!”. Неловкая получилась ситуация».
«Занавес упал мне на голову, поэтому я выглядел, как громадное привидение», - смеется вокалист, - «Я в нем запутался и только на середине песни смог выбраться. Поэтому было видно только нас с Домом, а над Крисом занавес упал только в конце песни. Мы и правда были как Spinal Tap».
Однако это не отпугнуло организаторов Грэмми, которые пригласили Muse выступить на церемонии в Лос-Анжелесе 13 февраля. Тем вечером Muse выступали перед такой разноплановой звездной аудиторией, как Нил Янг, Дженнифер Лопес, Николь Кидман и Леди Гага. Со сцены Muse ушли с наградой за лучший рок альбом за The Resistance. Все, включая их американских менеджеров, предупреждали ребят о том, что им ни за что не победить, поэтому они были очень удивлены, когда это все-таки случилось, о чем свидетельствовала сбивчивая речь Беллами.
«Не умею я речи произносить», - смущенно говорит певец, - «На сцене вообще ужас. Мне нужно пройти курс терапии, как в фильме “Король говорит”. Я сказал, спасибо большое, какой сюрприз! Какая-то невнятная речь. Передо мной сидел Барри Манилов и отвлекал мне своим видом…»
Той ночью Ховард устроил вечеринку в мексиканском стиле в своем доме на Голливудских Холмах, где под звуки игры марьяччи голливудские старлетки отплясывали на барной стойке из темного дерева – главной достопримечательности виллы, отделанной в испанском стиле.
«Говорят, там была Линдси Лохан», - с веселой беззаботностью рассказывает Ховард, - «Я ее не видел. Удивляюсь, как ее вообще пустили».
Налет голливудского гламура появился на Muse не из-за таких вечеринок, а благодаря роману Мэтта Беллами с Кейт Хадсон, звездой романтических комедий и дочерью Голди Хоун. Эта пара в одно мгновение привлекла внимание папарацци со всего мира, хотя раньше они даже не взглянули бы на певца.
По словам Беллами, их с Кейт отношения развивались в лучших традициях скоротечных звездных романов. Они познакомились в 2007 году в Австралии, куда Беллами приезжал с концертами, а Хадсон снималась там в кино. Встречаться они стали после фестиваля Coachella в 2010 году, спустя двенадцать месяцев обручились, а в июле пара ожидает рождения первенца.
На фестивале Coachella певец покорил Хадсон проявлением заботы: она потеряла своих друзей в толпе, и Беллами предложил свою помощь в поисках. «Мы случайно встретились, вспомнили, что встречались и раньше, и как-то сразу вспыхнула искра», - посмеиваясь, рассказывает певец, - «Все произошло молниеносно».
Это как-то напомнило ему о подростковых приключениях в Ридинге? Ты приглашал ее в свою палатку?
(смеется) «Да у нас там даже не палатки были, а как же их? Домики, такие передвижные сарайчики».
Конечно же, теперь на страницах желтой прессы постоянно появляются фотографии этой пары: как они ходят по магазинам, катаются на велосипедах по Лос-Анжелесу, перемещаются по аэропортам и воркуют на летних верандах ресторанов. Не ударило ли это в голову парню из Тейнмута?
«Ну, они смотрят на нее», - настаивает Беллами, - «так что я не против. Хотя мне не нравится смотреть на эти снимки. И обратный эффект от этого я ощущаю. Вдруг люди, которых я не знаю, начинают сплетничать про нас. Пока на себе не испытаешь, не поймешь, как много в этом лжи. Были и обидные вещи, да и с юридической точки зрения это неправильно. Люди могут придумывать небылицы про тебя».
Ховарда, также живущего в Лос-Анжелесе, статус объекта любительской съемки своего приятеля явно забавляет. «Да уж, эти фотографии, где Мэтт на пляже или ходит по городу в пижаме», - он говорит с ухмылкой, - «Это немного странно, но так происходит, когда ты вливаешься в мир голливудских звезд. Вдруг ему пришлось привыкать к этому новому образу жизни. Хотя к этому и невозможно привыкнуть до конца. Но он счастлив».
Беллами говорит, что общение с будущими родственниками, звездами кино Голди Хоун и Куртом Расселом, помогло ему понять, как можно сочетать причудливый мир славы с нормальной семейной жизнью. «Голди потрясающая женщина. Она очень простая, для нее важнее всего семейные ценности. Их семья совершенно отличается от подобных им, от тех, с кем я общался раньше. Вредно всерьез воспринимать всю эту гламурную жизнь. Мне очень приятно с ней общаться».
У его гламурной и утонченной публичной жизни есть и другая сторона: на сайте Facebook есть группа, посвященная Пьяному Мэтту Беллами. Она образовалась после того, как Беллами в невменяемом состоянии появился на церемонии награждения в феврале. Во время закулисного интервью, запись которого неизбежно попала в сеть, певец размазывал малину по лицу Ховарда, пока тот пытался внятно отвечать на вопросы журналиста, в тоже время выслушивая пьяные вопли Беллами на тему «Да кто ты вообще такой?!» и «Пошел на х**, сцуко!».
«Да, то видео, где я вел себя неадекватно и был пьян…», - говорит Беллами с нескрываемым стыдом, - «В тот момент завеса над группой приподнялась, и люди увидели, какие мы на самом деле».
Как мы знаем, рок-н-ролл требует жертв. Кульминацией историй про пьяные выходки группы стало прошлогоднее заявление Криса Волстенхолма о том, что до недавнего времени он был «буйным пьяницей». Это было преувеличением?
«Нет, вовсе нет», - нервно смеется музыкант, - «Я всегда много пил, лет с 16-17. Но все усугублялось нахождением в группе, где повсюду был алкоголь, да еще такой стресс совмещать концертную деятельность и семейную жизнь…Наверно, во время работы над альбомом The Resistance дела стали совсем плохи».
Сегодня басист откровенно рассказывает о том, как губил себя алкоголем. Так может говорить только человек, который заглянул в бездну, но смог из нее вернуться. По его словам, такое поведение могло быть обусловлено тем, что его отец погиб от хронического алкоголизма в возрасте сорока лет. Волстенхолм говорит, что в худшие времена начинал свой день со стакана водки с соком, днем он постоянно глушил пиво, вечером переходил на вино (по две бутылки за раз), а перед сном выпивал еще один стакан водки с соком.
«На самом деле, я сходил с ума», - рассказывает Крис, - «Мне надо было выпить, чтобы встать утром с постели. Дошло до того, что как-то раз на Рождество меня тошнило кровью. Но я был не в себе. В такие минуты ты убеждаешь себя: не буду сегодня пить водку, просто выпью пива. Ты не можешь нормально соображать и не понимаешь, что губишь себя».
«А если и понимаешь», - добавляет он дрожащим голосом, - «то в какой-то момент тебе становится на все наплевать».
События приняли устрашающий оборот в 2008 году, когда во время записи The Resistance басист либо отсутствовал, либо приходил в студию пьяным.
«Он явно был не в себе в то время», - подтверждает Ховард, - «Нам с Мэттом было нелегко на это смотреть. Он был под градусом при записи некоторых гитарных партий».
Ему вторит Беллами: «Крис настолько талантливый музыкант, что даже в состоянии опьянения его моторика работает как надо. Поэтому он приходил в студию и блестяще отыгрывал свою партию, а потом мы его какое-то время не видели. Мы даже не всегда замечали, что что-то не так, хотя надо было. Мы могли отыграть отличный концерт и уйти со сцены, он возвращался к себе в номер, и мы не знали, что там происходило. Поэтому долгие годы мы не замечали ничего странного в его поведении».
Для Беллами и Ховарда нелегко было завести разговор на эту тему с Волстенхолмом, хотя они и пытались.
«Мы не знали, как с этим справиться», - говорит барабанщик, - «Мы не знали, почему он доводит себя до такого состояния, зачем доходит до крайностей? Иногда, когда у человека такая серьезная проблема, ее проще игнорировать. Тебе не хочется об этом говорить. Мы серьезно с ним говорили на эту тему несколько раз, но никогда ни к чему не приходили, ведь о таких вещах вообще сложно разговаривать. Человеку может показаться, что все настроены против него».
Когда в декабре 2008 года Волстенхолму исполнилось тридцать, он был полностью раздавлен в эмоциональном плане. «Мне стукнуло тридцать, и вдруг я понял, что нахожусь в отвратительной форме, и у меня очень плохо со здоровьем. Буквально в один день мне вдарила эта мысль. У меня случился нервный срыв, по-другому не скажешь». Но когда басист бросил пить, всплыла другая проблема. С помощью алкоголя он боролся с приступами паники, которые стали одолевать его еще в подростковом возрасте – и теперь вновь вышли наружу.
Он признается, что «неделю я был в аду. Лежал в постели. Не спал четверо суток. Не совсем как в фильме “На игле”, но примерно из той же серии (смеется). Я серьезно думал, что умираю. И поэтому, когда у меня появляются мысли о том, что неплохо бы выпить, я вспоминаю те дни и говорю себе: либо я буду пить, пока это меня не убьет; либо начну пить, потом брошу, и мне снова придется пройти через этот ад».
Когда перед выходом альбома The Resistance Волстенхолм объявил о том, что бросил пить, группа встретила эту новость с радостью и облегчением.
«Мы очень рады за него, так рады, что он вышел из-под влияния алкоголя», - говорит Ховард, - «Ведь, мне кажется, что он жил в беспамятстве последние 10-12 лет».
«Он сам с этим справился», - говорит Беллами, - «Он молодец, честное слово. Он уже давно не пьет».
«Я давно уже не был так счастлив», - говорит Волстенхолм, - «И теперь у меня в миллион раз лучшие отношения с ребятами из группы, с моей женой и со всеми, кого я знаю. Бывают иногда моменты, когда мне хочется выпить, но это случается очень редко. В основном я об этом не думаю и очень, очень счастлив. Так что здесь и сомневаться нечего».
Со стороны может показаться, что восхождение Muse к славе не было омрачено никакими проблемами, однако сами участник группы говорят, что это не совсем верно. И хотя их взлеты соизмеримы с огромными стадионами, на которых они любят выступать, падения были также значительны. Ховард отмечает время выхода альбома Black Holes and Revelations в 2006 году, когда «мы перебирали по всем статьям, были в полной заднице». Беллами называет 2001 год, время выхода альбома Origins of Symmetry, самым мрачным периодом в жизни группы.
«Тогда перед нами впервые начали закрываться двери», - отмечает музыкант, - «От сотрудничества с нами отказалась американская звукозаписывающая компания, и альбом не имел большого успеха в некоторых странах, хотя хорошо продавался в Англии. Тогда же мы разошлись с нашим менеджером, пустились в судебные тяжбы и потеряли много денег. Это был тяжелый период».
«Мы очень много выступали», - отмечает Ховард, - «все воспринимали очень близко к сердцу, и из-за этого дико переживали».
Чтобы как-то избавиться от злобы и негатива, ребята начали крушить все вокруг. Беллами вспоминает, как они должны были выступать на разогреве группы Гвен Стефани No Doubt на церемонии вручения премий MTV Германии, но в последний момент их бесцеремонно попросили удалиться. «В итоге мы полностью разгромили гримерку. Дошло до того, что мы соорудили дикую пирамиду из холодильников, столов, стульев и прочих вещей, которые нам выделили для выступления. А через три-четыре дня пришел счет за ущерб». Примерно в это же время на одном из выступлений Мэтт в припадке ярости долбанул свой гитарный усилитель о пульт управления техникой на сцене, разбив оба предмета. «За это нам выставили счет на 15 тысяч фунтов», - уныло заключает он, добавляя, - «А потом нам вообще запретили брать напрокат оборудование в Европе».
Внутри группы ссоры редко переходят в драку. В 1998 году в студии Sawmills в Корнуолле во время записи пластинки Muscle Museum ожесточенный спор между вокалистом и басистом закончился тем, что последний кинул стул в первого.
«Тогда я подумал “Ни хрена себе!”. Я понял, что с этим парнем лучше не связываться. Мы с Домом иногда устраиваем дружеские потасовки, которые являются результатом каких-то странных споров, порой они переходят в драку. И, как правило, я оказываюсь лицом на земле, а Дом меня прижимает, иногда даже садится на меня, в общем, держит так, пока я не успокоюсь. Я могу постоять за себя в устном споре, но если часто оказываюсь победителем, то рано или поздно оказываюсь с разбитым об асфальт лицом».
А вот Ховард затрудняется ответить, кто лучше умеет держать удар: он или фронтмен.
«Я думаю, мы примерно в равных условиях», - размышляет он, - «Я могу его прижать, но он иногда начинает кусаться и царапаться».
Но Крис мог бы надрать задницы им обоим, да?
«Обоим одновременно! Мы с ним стараемся не спорить».