Он сидел в своем доме,
Писал статью,
И насиловал ноут,
И пил свой кофе -
" О Великая, песню тебе пою!
Ты - Звезда и Надежда,
Принцесса Крови!..
Ты свежа и чиста, как в ночи луна,
Только ты нам способна сказать о Мире… "
В общем, граждане, это была "джинса",
Обреченная завтра звучать в эфире.

Но вдруг шорох, и треск,
И какой-то стук,
И разбилось стекло
В витраже оконном.
И предстал перед критиком злой мужик
В состояньи сознания измененном.
Тот мужик был крылат,
В камуфляж одет,
При себе имел кортик
И автомат.
- Ты такой-то?
- Т-такой-то…
- Ну все, писец!
И мужик на плечо положил приклад.

- Значит, слушай сюда. Я - особый муз.
Говоря по-честному, я химер.
Существую, не числясь давно ни в одной
Из твоих, вроде как, христианских вер.
И принес я тебе не благую весть,
Ультиматум принес тебе,
Конь колесный:
Не использовать слово
" Надежда", "Мир",
Ну и главное, сука,
_ Не трогай _ Звезды!
Ты все понял?
- Д-да… Да!
- Вот и ладушки, сволочь.
И учти, повторяться я не привык.
Если ты еще раз слово "Звезды" вспомнишь -
Вырву грешный и грязненький твой язык!

Говорят, с той поры он почти не пишет.
А коль пишет, так прозу, святую быль.
И по мненью коллег, он, сменив свой имидж,
Очень сильно улучшил язык и стиль.

Archet