Стоял пасмурный первый день последнего месяца лета. Цветы на столе уже не так, казалось, приветствовали солнце. Наверное, потому что его в тот день и вовсе не было. В комнатах 225, 226 и 227 играла музыка. Каждому – своя. Это было похоже на соревнование кто кого. Но внешне казалось, что всем было наплевать, несмотря на то, что в коридоре эта музыка сливалось в одно нечленораздельное варево, с весьма противным запахом и визгливой консистенцией. Через часа два в номер 225 постучала Миссис Митчелл, и сказала, чтоб те заткнулись. На пол тона стало тише. Но это не сыграло особой роли. У владельцев номера 226 и 227 уже играли рвотные позывы: друг от друга, от музыки друг друга, от своей музыки, от погоды и собственно от себя самих. 227 был более нервный. Я никогда не считал 7ку удачным номером, а в этот день она сыграла свою особую «счастливую» роль. Он постучался ко мне и попросил выйти. Я притушил сигарету и почесав зад, отправился прыснуть ему что-нибудь липко-слащавое.
- Срад, черт возьми, ты издеваешься?
- В чем проблема Томми?
Томми выкатил свои глазные яблоки и подергивал рукой.
- Разве это моя вина, что у тебя играет никчемная дрянь?
- Это музыка моей жены.
- Мне какое дело.
- мы ведь соседи, Срад.
Я закрыл дверь и пошел к кровати. Лег и опять закурил. На липко-слащавую хуйню это не было похоже, по крайней мере, я мог быть самим собой. Через минуты три, опять послышался стук в дверь. Неужели что-то дошло? От музыки вокруг у меня начиналась мигрень. Я вышел, повернул к номеру 227, вытащил их гребаную волынку, и отправился спать, пока жена моего соседа дико возмущалась.