Джорджо Стрелер: «Чувствуй меня рядом с твоим сердцем». Стрелер имел обыкновение посылать своим актёрам письма или записки с целью обратить внимание на тот или иной момент репетиции, а также затем, чтобы пожелать «ни пуха, ни пера» перед премьерой и сказать то, что ему было сложно сказать актеру с глазу на глаз. Текст, который следует ниже, - письмо, отправленное Джорджо Стрелером актрисе Джулии Лаццарини перед премьерой спектакля «Счастливые дни» (1982).
Дорогая Джулия! Привычное письмецо или записочка из предпремьерных. Сколько уже писал их тебе. Но эта другая, она значит для тебя – должна значить – нечто новое. Сегодня вечером ты будешь центром мира, потому что театр – это модель мира. В твоём актёрском одиночестве перед публикой (публикой, которая тебя любит, потому что ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили) ты почувствуешь, как никогда, ужасную и в то же время прекрасную ответственность актёра. Я её знаю. Мне знакома эта тревога, тревога ожидания, такой давящей тяжести для тех, кто как ты, верит в серьёзность театра всем сердцем. Это глубокий страх, но не страх быть незначительным, не страх остаться без оваций, не страх «не иметь успеха» (конечно, и это тоже), но всепоглощающий страх «быть не на высоте» своей миссии, которую ты несёшь. Джулия, не бойся, или хотя бы не бойся слишком сильно. Твоё простое величие актрисы всегда ясно и всегда чисто, всегда осенено знаком правды, поэзии, силы и чуткости. Две вещи, о которых я тебе вчера рассказывал, те, которые так нравились Брехту, неуверенность сердца и неуверенность разума, – противоположности только внешние и тривиальные. Думаю, что нынешним вечером, сомневаясь сердцем и разумом, ты откроешь что-то новое в себе, для самой себя и для других. Уверен, что сегодня вечером мир (тот мир, который будет в нашем театре) увидит всю глубину твоего таланта, такого высокого, сильного и заслуживающего доверия. Нельзя сказать, что этим вечером ты родишься в театре, но ты несомненно сегодня вырастешь в нём. Вот увидишь, это будет такая радость для меня. Радость, которая окупит многие годы работы и эти последние недели – для тебя такие тяжёлые, а для меня такие напряжённые. Я задаюсь вопросом – был ли я тебе хорошим товарищем на этом пути? Я спрашиваю себя – мог ли я сделать больше для тебя и лучше, или, может быть, я должен был сделать что-то другое? Конечно, да. Но и у меня, Джулия, и у меня есть сердечные раны, и только любовь к тебе, великая и бесконечная, даёт мне силы работать каждый день. Ты знаешь свои слабые места: непрерывная нить тревоги, тонкая и едва явная (глаза, жест, ритм), которая связывает всё действие. Никогда не забывай о тонкости, которая тебе так свойственна, сохраняя при этом ясность стиля игры. Уверенность, сконцентрированность на себе, на своём состоянии, которое должно раскрыться в пространстве и дойти до зрителей. «Я одинока, пригвождена вселенной к этому месту, и вы меня чувствуете. Слушайте мои невротические повторы, как я задыхаюсь от слов, но говорю, говорю, говорю, и поймите, что я прячу пустоту, заполняю собой вселенскую пустоту, которая и ваша тоже. Моё состояние – это «человеческое состояние», которое и вас касается. В этом есть комическое, если бы это не было так безумно трагично! Я говорю с вами, говорю каждому присутствующему и отсутствующему, что страдаю, но без этого не могу жить. Я хочу умереть, но сопротивляюсь и не делаю этого. Знаю всё и притворяюсь (иногда хорошо, иногда плохо), что не знаю ничего. Я знаю, что поражена, смятенна, бесполезна, но не смиряюсь с этим. Я сражаюсь, как могу, в своей единственной битве, чтобы выжить, помня при этом о разных поэтах, повторяя древние истории, смеясь в пустоту, замечая муравьёв рядом, говоря о волосах и многом другом. Вы должны сквозь бинокль увидеть во мне ваше бытие – нашу фантастическую трагедию жизни в абсурдном или, можно сказать, непостижимом мире, во вселенной, о которой мы не знаем – есть ли она вообще. Может быть, звёзды – это на самом деле лампочки, вкрученные Виничио!" (Виничио Кели – незабвенный электрик «Пикколо Театро» - Прим. ред.). Вот как я вижу это. Но всё должно быть связано, слито внутри тебя самой. Спокойствие и ясная внутренняя логика. Будь проста, не придумывай проблем больше, чем есть на самом деле, позволь течь твоей актёрской чувствительности, твоей интуитивной правде. Ты не ошибаешься никогда. Можно ошибиться только полутоном. Будь готова к нападению на твою чувствительность. Но это не должно стать твоим маниакальным страхом. И помни обо всём остальном, что мы сказали друг другу за эти месяцы. Но главное – ты должна быть спокойна внутри. Ты делаешь прекрасное дело, высокое и новаторское. Понимают ли это? Думаю, да. Не уверен по поводу «новаторства», но всё остальное – да. Итак: большой и несомненный успех. А для тебя сегодняшний вечер, как я тебе уже говорил, будет значить нечто большее. Чувствуй меня рядом с твоим сердцем, чувствуй меня за твоими плечами, чувствуй меня своим лучшим зрителем. Я буду с тобой, не бойся, или хотя бы не бойся слишком сильно. Это часто бывает с теми, кто делал то, что делаешь ты, кто порядочен и чист сердцем, как ты, моя великая, моя маленькая Джулия, которая идёт вперёд, и которую я люблю с первого дня нашей встречи.
Крепко тебя обнимаю, как брат. Твой Джорджо
(5 мая 1982)