— Тогда вы с Мелиссой поболтайте, а я пойду наверх, — улыбнулась я Еве с первой ступени лестницы, ведущей наверх.
Ева улыбнулась мне в ответ и прошла в гостиную. Запинаясь об каждую ступеньку, я побежала наверх. Кусая нижнюю губу, я постучала в дверь, которая оказалась открытой. Продолжая кусать губу, я вошла. На софе, как на царской ложе лежал Роберт, напоминавший античного бога. Его веки были опущены. Крадясь, я подошла к нему и опустилась у софы на пол почти бесшумно. Он делал вид, что не слышит моих шагов и мыслей.
Моя рука дергалась. Я не знала, прикоснуться к нему или нет. Не знаю, откуда этот внезапный трепет? Мне казалось, что из-за него моя голова становилась невыносимо тяжелой. В итоге я склонила голову на его плечо. Он, продолжая лежать не двигаясь, как мне казалось. Но я поняла, что это не так, когда его рука коснулась моей головы. Он водил ладонью по волосам, слегка дотрагиваясь до них. Я почувствовала спокойствие. Мне не хотелось шевелиться… дышать, совершая лишние движения, давать команды телу. Хотелось просто наслаждаться. Я знала, что уже давно сдалась в плен прикосновений, взгляда, голоса, души Роберта, но я бы хотела сдаться еще раз, если бы у меня была такая возможность, только чтобы еще раз ощутить незабываемое чувство — блаженство.
— Наконец-то ты пришла, — вернул меня его голос. Я чувствовала его дыхание на мочке уха, когда он говорил. Это будоражило всю меня, еще раз возвращая к реальности.
— Я не могла упустить случай, — довольно улыбнулась я, говоря шепотом. — Я хотела увидеть тебя.
Я подняла на него глаза. Он смотрел на меня своими изумительными глазами, в которых можно парить, как в невесомости, лишь раз в них посмотрев.
Каждый знает, что не все вечность длиться, и сладкий привкус от меда когда-нибудь заканчивается.
Он сидел в непонятной позе: то ли лежал, то ли сидел на софе. Я, спустив ноги к полу (под коленями чувствовался подлокотник), лежала головой на его коленях. Он крепко сжимал в своей ладони мою руку, его взгляд был устремлен на мою шею. Голода в его глазах я не видела. Даже если бы хотелось его не скроишь. Я не испытывала страха или трепета. Я была уверена в его силе воли. Даже если бы была не уверена, я бы не пожалела. Это было бы моим подарком ему, но вот знать, что он мучается, переживает, думая, что он виноват один во всем — не выносимо.
Видимо, не одной мне не нравилась суматоха и шумиха, созданная в Сиэтле. Еще теперь и убийство полицейского. Марла была права, она находит способы создать нам всем «несладкую» жизнь. Я не понимаю, почему она так хочет отомстить? Что было сто лет назад?
— Я не хотел тебе говорить, но думаю, должен. Убийство полицейского преднамеренное. Теперь на его место должны назначить кого-то другого. У Марлы есть «свой» полицейский. Я думаю, они договорятся и ему передадут дело. Это сыграет им на руку, — вздохнув, рассказал Роберт.
— Что значит «свой» полицейский?
— Вампир — полицейский. Он будет выгораживать Марлу и ее сообщников. Делать все… против нас.
— Что же нам делать?
— Я знаю, что заставила полицейского написать предсмертную записку Адриана. Она его и убила. Но вот где она ее спрятала? — Роберт облизнул губы и продолжил. — Трэйси не видит, как они прячут ее. Я думал, может, ты знаешь. Может, она что-нибудь тебе говорила про какое-нибудь особенное место?
— Нет, не говорила… — со вздохом произнесла я.
Я пыталась вспомнить все слова, которые мне говорила Марла, будь то на яву или во сне. Но конкретного я ничего не вспомнила.
Неприятное чувство — горький осадок в душе — это воспоминания. Я чувствовала их тяжесть. А как только про них напомнили, горький осадок превратился в ком. Твердый ком, который хочет вырваться наружу с криком, поднимаясь все выше и выше, раздирая до крови. Но, застряв в горле, лишь еще больше причинял мне невыносимую боль.
— Аврил, мы с Мелиссой закончили. Я собираюсь домой.
Я повернула голову на Еву, стоящую в дверях и смотрящую на меня. Ее голос звучал спокойно. Она закрыла за собой дверь, и я запрокинула голову назад и посмотрела на Роберта такого же спокойного, как и Ева.
— Мне пора, но уже через два дня я перееду к тебе навсегда.
Вставая, произнесла я. Я заигрывала с ним, дразня. Я потянулась к его губам, но примерно за пару дюймов остановилась и осмотрела его лицо. Он подался немного вперед и его нос задел мой, я поцеловала его.
Вернувшись домой, я раздумывала над словами Роберта и гадала куда могла спрятать записку полицейского Марла. Но на ум ничего не приходило. Это меня злило. Под окном дежурил всю ночь напролет Джаспер.
Утром у всех было настроение ни к черту! Майкла трясло, он туго соображал и не отвечал на вопросы, которые ему задавала Ева.
Я знала о взятке, приготовленной для судей на случай, если честно выиграть не получится. Эта крупная сумма денег лежала в кейсе Марка, род толстым слоем бумаг так, чтобы никто не мог увидеть их.
Процесс длился долго, что все успели устать от напряжения. Я боялась лишь того, что сердце Майкла может не выдержать. В глазах судей я тоже видела усталость и сочувствие к Майклу.
Наконец после того как мы провели в зале суда половину светового дня все вышли с облегчением. Дело было выиграно, да и на удачу истец попался добросовестный: не предлагал взятки судьям. Хоть ему и возместят ущерб, но в размере затраченных средств на строительные материалы. Но все же Марк дал в перерыве взятку судьям, в кейсе стало свободнее и с осторожностью после этого смотрели судьи на Марка, а обвиняющее на истца. Сейчас я не буду обвинять Марка, в какой-то степени я поддерживаю его, но только ради того, чтобы с моим отцом ничего не случилось. Я не переживу если с ним что-то случится, я слишком сильно его люблю…