Мы спускались вниз по лестнице. Проходя мимо таблички о пропавшем кольце, я остановилась и еще раз взглянула на фотографию.
— Эта фотография сделана с копии портрета мамы.
Я развернула руку и положила рядом с фотографией, повторив положение руки.
— Пожалуйста, положи на саму фотографию.
Я выполнила просьбу. Мои пальцы полностью совпадали с пальцами Джульетты на фотографии. Даже кольцо заняло свое место.
— Фотография в полный размер?
— Да. Ваши руки совпадают. Это удивительно!
Взгляд Роберта метался от моей руки, приложенной к фото руки его матери, к портрету Джульетты, висевший на стене. Глазами он искал сходства во внешности. Но у нас нет ничего общего. Она жгучая брюнетка с карими глазами, густыми ресницами, и пухлыми алыми губами, тонкими бровями угольно-черного цвета. Кожа немного бронзовая. Она не старалась забелить ее, как делали многие дамы. Пальцы на руках очень тонкие, но изящные. На портрете она выглядела гордой и грациозной. Именно такая женщина может сразить мужчину наповал. У Роберта ее глаза.
— Почему твой отец завещал все фонду для детей больных лейкемией?
— Моя бабушка была ей больна. Но признавать этот приговор она не хотела.
Я прочла имена на табличке о вложениях в реконструкцию. Последними были указанны анонимные вложения.
— Я стараюсь помочь фонду. Девять анонимных вложений… Они ежегодно перечисляют крупные суммы на имя фонда. Последний самый крупный, его внес я за день до твоего рождения в тысяче девятьсот девяносто первом. Девять вампиров, каждый перечисляет свои деньги…
— Это очень благородно! Вы очень человечно поступаете по отношению к больным.
— Я никого не заставлял, они сами решили… — осекся Роберт.
— Роберт, почему в доме нет твоих портретов или ваших совместных с родителями?
— Когда фонд начал собирать деньги на реконструкцию, я сразу же перечислил десять миллионов долларов анонимно, но в письме была приписка, чтобы совместные, а тем более мои портреты не восстанавливали. Они выполнили, и я пообещал, что буду регулярно перечислять деньги. Я бы в любом случае перечислял, но не посещал вместе с экскурсиями, как сегодня. Меня бы узнавали.
— Я бы тоже хотела сделать что-нибудь для твоего дома.
— Правда? Ты уже сделала — стала частью истории нашей семьи. Родители были бы очень рады, если бы жили в нынешнее время и познакомились с тобой. Подожди меня, пожалуйста!
Он исчез. Я подошла еще раз к портрету Джульетты Смит в полный рост. Она была невероятно стройной, немного худощавой, но ее это только красило. Она смотрела на меня с портрета пронизывающими взглядом. Даже сквозь ее бронзовую кожу виднелся яркий румянец на щеках. Ее довольная широкая улыбка придавала лицу изящность, кокетство, игривость, как и выразительные глаза.
Я слышала, как ко мне приближался Роберт. Я обернулась. В его руках был большой прямоугольный сверток. Он положил его на столик у дивана и развернул. Я подошла к нему.
— Прошлой весной я нашел на одной выставки эту картину. Если присмотреться к подписи, то можно рассмотреть Анна У. Марк рассказывал мне, что на картине, которая есть у Трэйси, — картина ее матери, — автор подписывался именно так. Поэтому я провел экспертизу и доказал, что это мать Трэйси написала ее. Но так как экспертиза закончилась зимой, я не смог подарить ее в день рождения Трэйси. Решил, что на следующий обязательно подарю!
— Это просто здорово! Ты молодец, что нашел ее, Трэйси будет в восторге! Она всегда хотела собрать все картины мамы, устроить выставку, чтобы мир узнал о таланте ее матери.
— Жаль, что она была малоизвестной художницей!..
— Ты знаешь, когда она умерла?
— Да, в семьдесят шестом. В нищете. Она ночевала на улице…
— Я бы не хотела рассказывать это Трэйси!
— Я тоже, поэтому не рассказываю. У Анны даже могилы нет, ее просто закопали в землю без гроба…
Между нами повисла пауза, каждый обдумывал все то, что произошло с Анной.
— Нет, ты правильно сделал, что рассказал мне.
Сказав, я обхватила пальцами шею, не давая невидимой внутренней цепи обвить горло. Ладонью второй руки я поддерживала локоть.
Я перевела взгляд с картины на окно.
— Пойдем, ты, наверное, уже проголодалась, — сказал Роберт, забирая картину со стола.
Роберт обвил рукой мою талию, и мы вышли из дома.
Пока он укладывал картину на задние сидение, я осмотрела особняк с крыши до крыльца, повиснув на открытой двери автомобиля.
— Что с тобой?
Я как будто вернулась на землю из своих мыслей, услышав его голос. Он выглядел немного встревоженным.
— Мне кажется, я еще вернусь сюда. Но странные обстоятельства заставят меня сюда вернуться.
— Безусловно! Мы вернемся сюда, я обещаю!
Я села в машину, откинувшись на спинку сиденья.
Узел, в который превратился мой желудок, начинал развязываться под действием поступающей к нему пищи. Спешу заметить, готовят здесь отлично, особенно телятину! Вкус сравним со вкусом еды, приготовленной Евой, такой же незабываемый (особенно если учесть то, что Ева дружила с поваром в ресторане, в котором работала) …
— Не знал, что ты настолько голодна? Я бы поспешил накормить тебя! — немного удивившись, ругал и себя и меня Роберт, видя с какой жадностью, я поглощаю еду.
Я допивала свой чай, когда кто-то постучал пальцем по моему плечу. На протяжении всего обеда я чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Я думала, что это Марла или кто-то из ее посредников; везде достанут и поездкой действительно обеспечили безопасность Майклу. Но взгляд не настолько сильный как у Марлы. Кто бы это не был…
Встав, я обернулась. Передо мной стояла невысокая девушка с длинными коричневыми волосами, ее стеклянные голубые глаза выражали волнение, легкий розовый румянец на щеках был этому лишнее подтверждение. Ее губы изогнуты в легкой улыбке, уголки подергивались. Девушка потирала ладони друг о друга и переступала с ноги на ногу. Я смотрела на нее с недоумением. Наконец она решилась и заговорила первая:
— Здравствуйте! Вы показались мне знакомой, — запнулась девушка, но сообразила и исправилась, — точнее ваше лицо. Вы раньше жили в Лондоне?
— Да, жила, но давно.
— Кажется, я вас знаю, если вас зовут Аврил Грин.
— Да, меня зовут Аврил Грин.
— Ты нисколько не изменилась! Твое лицо такое же, как в детстве… — с грустью в голосе произнесла девушка, качая головой.
— Извини, я могу ошибаться, Остин? Остина Уолт?
— Да, я Остин. Ты не забыла! — радостно воскликнула Остина и кинулась мне на шею. Я опешила от ее действий.
— Остина, я очень рада тебя видеть! — улыбнулась я.
— Взаимно! Уехав, ты пропала, я думала, что никогда больше с тобой не увижусь! Я знаю, это было глупо! — качала головой Остина. — Где ты сейчас живешь?
— В Америке, с отцом. Остина, чем ты занимаешься? Я помню, ты хотела стать экологом, тебе не нравилось, что вырубают лес, губят зверей, — сказав, я решила блеснуть памятью и немного польстить ей.
— Ты помнишь, мне очень приятно! Пожалуйста, зови меня просто Остин, как и раньше!
— Хорошо, Остин! Где ты сейчас учишься?
— Поступила в колледж, а летом подрабатываю в кофейне. Я, надеюсь, твоя жизнь складывается интересно так, как ты мечтала?
— Да, я очень рада тому, что происходит в моей жизни!
— Извини, но мне пора идти. Я очень рада, что встретила тебя! Пожалуйста, оставь мне свой номер телефона. Я бы хотела позвонить тебе как-нибудь.
Я написала на салфетке номер несуществующего телефона и отдала ее Остине с улыбкой на лице.
Я не смотрела вслед удаляющейся Остине, я этого не хотела делать. Я смотрела в глаза Роберта, который меня осуждал.
— Ты пообедала? — встав из-за стола, спросил Роберт и подал мне руку.
— Да.
До того места, где Роберт припарковал автомобиль, мы шли квартал. Я рассматривала улицу, она была оживленной, много торговых лавок на первых этажах домов.
— Извини за сцену с Остиной!
— Не извиняйся! Ты сама решаешь как тебе общаться с людьми.
— Давай вернемся в отель! Я бы не хотела встретить еще кого-то из своего прошлого!
Взяв Роберта под руку, я прибавила шаг, чтобы успевать за ним, и мы пошли дальше.