Мария Чернова, мать ребенка, погибшего на теплоходе «Булгария»: «Я расскажу всю правду о трагедии в Казани. Теперь крепитесь вы и слушайте»

13 июля, 20.10

Я уже приняла смерть сына как рок, судьбу. Но то, что творилось в Казани, просто непостижимо, мне теперь жить в этой стране не хочется.

Я чувствую себя униженной.

По телевизору все врут. Теперь я никому не верю. Психологов нет — это федералы, надевшие значок-вилочку. У них одна работа — забота о порядке, они делают всё, чтобы паники не было, им наплевать на людей.

Они, зная, что выживших больше нет, вселяют надежду, говорят о чуде и заставляют людей надеяться, и люди верят и ждут чуда. И всё это, чтобы паники не было.

Все сволочи и суки. Еще ни один российский канал не сказал, что из экипажа выжило 23 человека, а погибло всего 12. А из пассажиров выжило 54, а погибло 100. Чувствуете соотношение? А знаете, почему среди погибших в основном женщины и дети? Потому что мужики-амбалы отпинывали от больших спасательных плотов женщин! А маленькие плоты были все в дырах, и их затыкали пальцами. Когда прибыли спасатели, им было по грудь воды, и это в плотах!

В воскресенье в речном порту не было штаба, никого, прохождение через карету «скорой помощи» выжившими было чистой формальностью.

В понедельник родственники погибших были на опознании. Нас разместили в Центре ядерной медицины: там онкологию облучают. А рядом находится судмедэкспертиза, куда и привозят тела. Их перевозят на рефрижераторах с мясокомбината. Потом вскрывают, фотографируют и показывают родственникам.

В морге тела лежат друг на друге. В 1 или 2 часа во вторник приехал премьер-министр Татарстана на встречу с родственниками. На вопрос, будут ли вскрывать детей, ответил по-татарски. Я переспросила, он еще даже возмутился и сказал: «Сделаем всё, что в наших силах».

Поняла, что дело нужно брать в свои руки. С утра я стала обращаться к следователям — по поводу заявления об отказе от вскрытия. Они ответили, что не знают, как писать заявление. Я долго ходила от следака до главврача и начальника морга, и они мне прямым текстом заявляли, что не знают, как писать заявление. И что возбуждено следствие, поэтому все должны быть вскрыты.

Позвольте, а как же отказ от медицинского вмешательства, а как же добровольная госпитализация, а как же мои права?! Я встретила свою преподавательницу, и вместе с ней мы сочинили заявление в произвольной форме: «Я отказываюсь от вскрытия по своим внутренним убеждениям, так как я мать и считаю, что моему ребенку это не нужно, а следствию это никак не помешает». Заявление я отдала некоему Новикову (главному следаку). Он посмотрел и сказал, что, когда будут поступать трупы детей, он рассмотрит мое заявление, а пока он не может его принять, и убедил меня, что фотографируют они еще целых. Когда я опознала своего сына, то сразу же помчалась к нему, чтобы он прошел со мной и сказал, кому надо, чтобы не делали вскрытия. Видимо, этого он не ожидал, что я так оперативно сработаю. Его слова: «Как? Кто вам дал фотографии?! Я вам ничего не обещал». В его глазах был ужас.

Поняв, что сын еще не вскрыт, а они даже и не думали мое заявление рассматривать, и есть время, я пошла к следователю для подтверждения опознания, а затем опознания трупа. С этого момента началась игра не по правилам всякой морали. Следователь специально стал тянуть время. После всех дознавателей и т.д. Новиков сказал, что сейчас уже вскрыли, и всё, поздно, а следак вообще пропал. Потом, через 20 мин. вышел и сказал, что сейчас приступят к вскрытию. В итоге после опознания фото я увидела тело только через час, вскрытое. На мои вопросы: «Чей это сын, мой или государственный?» — они молчали. Я оказалась бессильна против системы. Права человека ничего не значат в нашей стране, главное — следствие, чья-то задница и т.д. Мой кроха просто закрыл пробел в их протоколе. И мне противно после этого. Люди мне предложили судиться со следователем, которому я отдала заявление, я нашла это словосочетание несочетаемым.

Мне было смешно: какой марафет они приводили перед ТВ и правительством. Они бегом-бегом выкладывали брусчатку, зарывали фонарь и тут же его красили, обрубили нижние ветки с берез, подметали асфальт и измеряли давление всем подряд на камеру. По телику говорят, что родственникам предоставляют питание, ночлег и медикаменты. Медикаменты: глицин, валерьянка и act, но выписывают рецепты на афобазол за 230 р. Питание: пирожки холодные в мухах и один раз гречка с подливой, чай бесплатно, кофе платно. Ночлег: одеяло.

Я не хочу жить в этой стране, я вообще не хочу жить!