***
Весь день Майкл пытался заснуть, лежа на диване в гостиной. Тишина не успокаивала его, а только угнетала ситуацию. Мысли не давали покоя. Больше всего он волновался за дочь. Его внутренний голос почти кричал, что до добра этот допрос Аврил не доведет. И Майклу стоит сделать все, чтобы он не состоялся. Но только что? К кому обратиться за помощью?
В кармане зазвонил телефон, достав, Майкл нажал на кнопку для разговора.
— Слушаю.
Голос в трубке решил узнать, что делать с его дочерью. Оставить, не будив, спать или разбудить и привезти домой? Майкл очень волновался за Аврил, но ему не хотелось, чтобы она видела его встревоженное лицо, не знала о его бессоннице.
— Нет, Роберт, пусть она останется у вас. Поспит спокойно. А завтра привезешь ее домой. Спокойной ночи.
— Я понял. Я так и сделаю. До свидания!
Ночь, казалось Майклу, длится вечность, которую вынести трудно. До этого так трудно ему было однажды. Это было пятнадцать лет назад, но то ощущение он никогда не забудет, как Ева увозила Аврил от него. Ему казалось это навсегда, он больше никогда не сможет увидеть свою дочь!
***
Я чувствовала сильное движение воздуха вокруг себя сквозь сон. А потом услышала голос Трэйси. Она уговаривала Роберта положить меня у нее на кровати. Потом я почувствовала мягкий матрац под собой и теплое одеяла, накрывающее меня. Я погружалась все глубже в сон — сопротивляться не было желания.
Я слышала тихий разговор по телефону, доносившийся от двери.
— Майкл, это Кендрик. Аврил заснула. Мне разбудить ее и привезти домой или… — повисла недолгая пауза, видимо Майкл перебил Роберта. — Я понял. Я так и сделаю. До свидания!
Затем снова повисла тишина, которая продлилась до самого утра.
Под носом я чувствовала запах еды, человеческой еды. Открыв глаза, я отпрянула назад от подноса, испугавшись. На подносе был завтрак, выглядевший очень аппетитно.
— Не бойся.
Поцеловав меня в щеку, сказал Роберт.
— Доброе утро! — улыбался он.
— Доброе утро!..
Осмотревшись по сторонам, я удивленно открыла рот, узнав помещение — комната Трэйси и Дэниэла. Я чувствовала себя неловко.
— Не волнуйся! Они все понимают, — прочитав мои мысли, успокоил Роберт. Но все равно это ощущение не проходило.
— Я что здесь всю ночь проспала?
— Да. Трэйси как верный страж наблюдала за твоим сном.
Переведя взгляд на окно, завешанное плотными шторами, он встал и открыл их. За окном было пасмурно.
— Ты должна позавтракать! — приказал Роберт. Я подчинилась.
— Спасибо за заботу обо мне! — растянула я губы в улыбке и растаяла в его взгляде. Взяв поднос, он поставил его на край стола.
— Тебе придется привыкнуть к заботе. Ты скоро станешь моей женой, и я буду круглосуточно заботиться о тебе.
Улыбался Роберт довольной улыбкой.
— Разве ты этим не занимаешься? Ты каждую минуту беспокоишься и заботишься обо мне как о маленькой.
— Ты же младше меня.
В дверь комнаты раздался стук.
— Войдите, — разрешил Роберт.
В комнате появился Марк. В руках был его медицинский чемоданчик.
— Доброе утро! — улыбнулся Марк.
Разве утро доброе, когда к тебе приходят с таким чемоданом, тем более что знаешь содержимое и предполагаешь, что могут сейчас сделать?!
Раскрыв чемодан, Марк перевел взгляд на Роберта. И на полном серьезе задал вопрос:
— Сынок, ты сможешь? Или лучше уйти?
— Нет! Я останусь…
Я отвернула лицо от Марка. Он развязал бинт. После осмотра, обработал ранку и снова забинтовал. Я была уверенна, что на этом он не закончил. Я слышала металлический звук и то, как разрезали стекло. А потом почувствовала, как в вену ввели иглу от шприца, и стало поступать вещество из шприца. Я сжала лицо от боли. Хотелось вырваться из этого отвратительного ощущения! Выше локтя Марк передавил жгутом мне вену, а потом я чувствовала, как он вытягивает из меня кровь, чувствовала, как немели пальцы на руке.
Почувствовав легкое облегчение, я все равно боялась повернуть голову к Марку. Закрыв чемодан, Марк обратился ко мне:
— Ты молодец! — поздравил Марк. — Сегодня все прошло отлично! Я хочу, чтобы ты последила за ощущениями в руке и во всем теле. Если будут происходить какие-то изменения, касаемые цвета кожи, самочувствия, то ты должна сообщить мне. Ничего страшного с тобой не произойдет, поверь!
— Да. Как скажешь.
— Отдыхай.
Марк погладил меня по голове и, взяв чемоданчик, вышел из комнаты. Я перевела глаза на Роберта. На его лице не было ничего: ни боли, ни страха, ни агрессивного желания — голода, которое часто заметно на его лице, как бы умело он не старался спрятать его от меня. Он стоял у стола, вцепившись в край руками. Рядом с его руками стоял флакончик с надписью «нашатырный спирт». Подстраховавшись, Марк оставил его на случай, если мне станет плохо, я начну терять сознание. Мое подсознание проанализирует все, что происходило только что со мной с запозданием. Это как замедленная съемка в кино.
— Я чувствую себя нормально. А ты?
— Тоже.
Он понял, что меня настораживали: его вцепившиеся в стол руки и, расслабив их, убрал со стола. Подойдя ко мне, сел на кровать. Я не могла пошевелить руками. Было больно, неприятно и страшно. Хотелось вскрикнуть, но пугать, а тем более подводить его, подтверждая свою слабость, я меньше всего хотела. Я поняла, что мне придется научиться терпеть, справляться со своим страхом, со своей фобией (гематофобия). Лучший способ научиться справляться — нарочно смотреть на кровь, пытаясь контролировать свой мозг, чтобы он не подавал сигналов-приказов, что нужно терять сознание.
Резко поднявшись с кровати, я почувствовала головокружение. Закрыв ладонями лицо, я стояла не подвижно (как мне казалось). Оторвав руки от лица, когда голова прояснилась, и я действительно стала стоять увереннее на ногах, я осмотрела свою руку. На сгибе локтя образовался синяк, но боли я не чувствовала.
Подъехав к дому, я посмотрела на окна кухни — никаких признаков жизни. Я слышала четкие шаги позади себя, подходя к двери. Она оказалась незапертой. Насторожившись, я вошла в дом. Из ванной доносились звуки душа. Я с облегчением выдохнула.
— Ты не останешься? — обернувшись, спросила я.
— Нет, — покачал головой Роберт.
— Ладно, — согласилась я. — Будь осторожен!..
Подойдя ближе, я прижала ладони к его груди; он крепко обвил руками мою талию. Я боялась убирать от него руки. Внутри рассеялось предчувствие, которое заставляло меня бояться.
— Прежде чем я уйду, я хочу попросить, если что-то произойдет или тебе будет казаться, что произойдет, пожалуйста, думай, старайся как можно быстрее принять решение.
— Хорошо.
— Пообещай.
— Обещаю честно выполнить.
«Он постоянно сидит у меня в голове? Или хоть иногда дает свободу мыслям?» — подумала я.
— Никогда. С тобой надо быть начику.
Его голова склонилась к моей, а губы нежно прикоснулись к моим. Я чувствовала на себе взгляд, который доставлял дискомфорт. Я отстранилась от Роберта. На нас смотрел Майкл, который пребывал в шоке. От неловкости мои щеки залились краской.
— Мне пора. До свидания, мистер Грин. И помни, Аврил, ты обещала.
Майкл кивал головой, смотря в след Роберту.
— Извини.
Произнеся, я прошла в кухню. Майкл проследовал за мной. Он сел за стол, а я, отвернувшись от него, принялась готовить завтрак, только чтобы он не видел моего красного от неловкости лица.
Расставив на столе тарелки, я повернулась к разделочному столу. Из верхнего шкафчика я достала снотворное и добавила немного в чашку с чаем Майкла. Я же знаю, что он не заснет. Поставив перед ним чашку, я посмотрела на его лицо. После лимона и то не так сжимаются.
— Чай? — недовольно переспросил Майкл. — Я не хочу чай! Сделай мне, пожалуйста, кофе.
— Нет, пап, чай. Иначе ты не заснешь вообще.
— Я не хочу спать!
— Не капризничай, ты как маленький ребенок. Лучше позавтракай, а потом расскажешь мне, что тебе нового сказали в полиции.
Я села напротив и принялась небольшими глотками отпивать чай из чашки.
Когда порция завтрака в его тарелки почти закончилась, Майкла как будто осенило: он вспомнил и решил поговорить. Немного помявшись, он сформулировал мысль и произнес:
— Ты лучше расскажи, как экзамен? А то с этим пожаром и убийствами, я совсем забыл про тебя! Волновалась сильно?
— Нет. Я вообще не волновалась. И не так уж и сложно было.
— Хорошо. А твоя мама очень волновалась, хотя ей было нельзя…
Майкл стал еще чернее, чем был до этого разговора.
Допив чай, Майкл смотрел в окно. Через некоторое время он начал часто зевать. Я боялась лишь того, что он моментально уснет, и я не смогу его дотащить даже до дивана. Убрав со стола его чашку, я обернулась, и сказал:
— Пап, может, ты приляжешь? Ты не спал двое суток.
— Да, пожалуй, ты права. Я пойду, лягу.
Майкл как медведь после спячки поднялся по лестнице и, войдя в свою комнату, рухнул на кровать, она издала такой громкий звук, что я испугалась. Я поднялась за ним и накрыла Майкла одеялом, он только храпел.
В комнате я слонялась из угла в угол, а потом решила, что надо готовиться к экзамену, как бы мне этого не хотелось. Взяв стопку книг, я спустилась вниз. На полу в гостиной обложившись книгами, я принялась читать одна за другой.
Так я не заметила, как стемнело за окном. На верху заскрипела кровать Майкла, а затем он вошел в ванную. Я отложила книгу.
Майкл спустился по лестнице, потирая глаза.
— Поужинаешь? — попыталась улыбнуться я.
— Нет. Я немного посижу с тобой, если не возражаешь?
— Не возражаю. Ты уже выспался? Или еще чувствуешь сонливость, слабость? — сказав, я посмотрела на лицо Майкла. Мне кажется, он догадался, что я добавила снотворное.
— Нет. Я в порядке.
Майкл развалился на диване. Я продолжала сидеть на полу. Майкл не сводил с меня пытливого взгляда.
— Тебе больше ничего не сказали? У них вообще есть хоть какие-нибудь предположения? — не удержавшись, с любопытством начала я.
— Один… — со злостью хотел произнести имя полицейского Майкл, но осекся, — он предполагает, что кто-то мстит мне. Сначала авария, сейчас проект. Я не думаю. У меня в роде бы нет врагов.
Майкл задумался. А потом сделал серьезное лицо и спросил меня:
— Раз уж ты сама начала этот разговор то скажи мне, только честно; у тебя есть враги?
«Враги» сказано громко, тем более мне только восемнадцать, какие могут быть враги? А с другой стороны многие с детства копят обиду, а потом возмещают ее уже в зрелом возрасте.
Я боялась этого вопроса, но знала точно, что Майкл рано или поздно задаст его. Только бы они не смогли это доказать. А если и смогут, то не говорили бы Майклу.
— Ты сам посуди, кто тебе может мстить?
— Аврил, ты уходишь от ответа!
— Нет, пап, я не думаю, что у меня есть враги.
— Я думаю, они сейчас сделают запрос в нашу полицию по делу об аварии. Я не хочу, чтобы тебя допрашивали!
— Пап, я тоже не хотела бы, но если надо, я буду отвечать… — кое-как выдавила я из себя.
Мне пришлось накормить Майкла уговаривая, хотя он сопротивлялся. А потом я поднялась к себе в комнату, а он остался сидеть в кухне за столом. Наверное, смотрел в окно непрерывно и думал обо всем, что происходит, и происходило в последние дни. У него, как и у меня не укладывается все это в голове. Сквозь сон я слышала, как он поднялся в свою комнату и лег на кровать, стараясь, чтобы я не услышала скрипа.