что скрывать, я люблю подводить итоги,
приводить всё к общему знаменателю, сводить к простому числу;
милее прочих мне жанр постскриптума, эпилога,
ценю его как искусство, учусь ему как ремеслу;
мне пора становиться взрослой, честной и строгой,
генетически расположенной к человеческому теплу.
научиться усилием воли перерабатывать смерть в свет,
вставать, в тишине скрипя стулом, не дожидаясь аплодисментов,
и говорить, не захлёбываясь вопросом, не заглядывая в ответ;
осваивать каторжный труд предпочтения, расставляя приоритеты;
знать: то, что ты называешь истиной, перестаёт быть истиной в тот момент,
когда ты начинаешь вслух говорить об этом.
я знаю теперь: ревность и совесть больше всего на свете
похожи на голод – сводят внутренности, не дают уснуть по ночам;
отвага – самая главная и единственная добродетель,
и ни мне, ни тебе, никому не по зубам и не по плечам;
тому, кто действительно счастлив, не нужен свидетель,
зритель нужен только исповедующему печаль.
глупо относить себя к тем, кого бог целовал в темя,
кого решено беречь от дурных вестей и конечных станций;
люди не делятся на плохих и хороших, на идущих в строю и вышедших из системы,
нет универсального выхода из всех сложившихся ситуаций;
любовь пренебрегает гордыми: все, кем я дорожила, остались с теми,
кто умеет ими взахлёб восхищаться.
я устала говорить об одном и том же из года в год да из текста в текст,
я боюсь разминуться с важным, смертельно боюсь.
пора признать: я несу отнюдь не тяжёлый крест,
я не вправе испытывать боль и грусть.
а в общем и целом я, словно Брест,
умираю, но не сдаюсь.