В этой части города парадные мундиры дворцовой гвардии были явлением необычным. Поэтому из темноты подвалов и трущоб, из узких окошек покосившихся домов, из пыльных переулков на солдат с опаской, но и с любопытством глазели те из жителей окраин, что посмелее. Впрочем, то, что они увидели, было уже настолько необыкновенно, что некоторые и вовсе забыли про осторожность и, не скрываясь, таращили глаза. Потому что посреди четкого гвардейского строя на нетерпеливом породистом коне гарцевал сам Принц-правитель. А уж его на окраине города не видели никогда. То есть не только его лично, но и никого из его предшественников. В глухих и невнятных легендах окраинных трущоб на эту тему не говорилось ни слова.
Б ывалый нищий, в молодости промышлявший в богатых кварталах мелким воровством, а теперь отошедший от дел и пробавлявшийся более респектабельным и безопасным ремеслом — попрошайничеством — обернулся к своему юному ученику-подмастерью, во все глаза глядевшего на невиданное, и пробурчал, силясь справиться с неприличным его возрасту потрясенным выражением лица:
— Не иначе, к Колдуну направился. Что еще ему тут делать.
В лице молодого подмастерья произошла разительная перемена. Теперь оно было полно снисходительности и затаенного злорадства:
— Это зря. Ничего он у Колдуна не допросится.
С тарый попрошайка усмехнулся печально. Он хорошо понял причину сдержанного торжества ученика: невезучим этого мира всегда приятно видеть или хотя бы предвкушать унижение везучего, это как бы уравнивает их перед судьбой. Ничего не ответив, нищий развернулся и пошел прочь от узкой улочки, где проехал Принц. Ему было досадно, что недобрый порыв ученика был созвучен и его первой мысли — ничего Принц у Колдуна не допросится. Уж это знали все в здешних трущобах: Колдун отказывает всегда. Всегда! Исключений не бывает. Колдуну ни до кого нет дела.
— А почему Колдун всегда отказывает? — как бы угадав мысли старого учителя, спросил подмастерье, — ведь ему же ничего не стоит. Его и просят-то о пустяках. А он, говорят, колдун очень сильный. Почему ж он отказывает?
— Подрастешь, поймешь, — огрызнулся старый нищий, — но, не в силах сдержать желание показать свою осведомленность глупой молодости, продолжил, — там какая-то путаница. Вроде бы Колдун не всем отказывает, а только тем, кто просит для себя.
— Так это одно и тоже, — тут же перебил ученик, — для кого ж еще просить?
— Я же говорю, путаница, — досадливо отмахнулся старик и уже больше ничего не стал говорить. А молодой еще долго вполголоса возмущался нечестностью Колдуна: надо же, придумал условие, которое обесценивает любое чудо, даже пустячное. Кому ж оно нужно, если не для себя? А может, договориться с приятелем, что попрошайничает через улицу, и попросить друг для друга? Хотя вряд ли, раз уж он сразу догадался, то и другие, наверное, уже пробовали. Если бы получилось, все бы так делали. Только, видно, и Колдун не дурак, умеет разобраться, что к чему.
З а последним поворотом, за которым открывался дом Колдуна, отряд охраны Принца-правителя замедлил шаг. Среди скособоченных и бедных хижин и лачуг городской черни дом Колдуна выделялся добротностью и, одновременно, мрачным запустением. Он был велик, но не в высоту, а вдаль. Неухоженность его бросалась в глаза во всем: от полуобвалившихся стен ограды и обшарпанных колонн у входа, до плотно закрытых невесть когда ставнями и заросших паутиной окон.
В ойдя в проваленные внутрь ворота и подойдя к дверям, отряд остановился в замешательстве. Никто не вышел навстречу, не было вообще заметно, чтобы обитатели (обитатель?) дома, если они были, заметили прибытие — не кого-нибудь, а правителя города!
П ринц-правитель был молод и, по общему признанию горожан, чрезвычайно везуч. Оба эти качества не прибавили ему терпения. И, хотя злым человеком он не был, нетерпение иногда заставляло его поступать опрометчиво. Впрочем, жилось при нем спокойно, и о городе своем он как мог заботился. В этом, как и во всем, ему везло. И за это ему прощали всплески неразумности.
У ж совсем злые языки говаривали, что ему не давала покоя слава его предшественника, прежнего правителя. Ко всей доброте и удачливости тот еще был мудр, да и (так говорили злые языки) размаха у него было побольше. Прежний правитель был бездетен, но, хотя нынешний Принц не был его сыном, он пользовался всеми привилегиями наследника. А однажды (так говорят, но тему эту никогда не обсуждали громко) правитель объявил, что оставляет город Принцу, и ушел. Говорили, что он устал, что всегда мечтал посетить далекие земли, что он был при смерти, и слух об уходе просто пущен, чтобы избежать смуты. А были и такие, кто говорил, что прежний правитель ушел после размолвки с нынешним Принцем. Тогда тот был еще моложе и упрямей. И еще он был горд и беспокоился, что все славные дела будут сделаны, а ему, Принцу, так и придется остаться в глазах горожан бледной тенью по-настоящему великого Правителя. И правитель ушел, — рассказывали шепотом, — потому что любил своего приемыша, и хотел ему счастья. А Принц, — тут обладатели злых языков щурили глаз, мол, сами делайте выводы, добрые горожане, — Принц его не удерживать не стал. И сделался правителем.
М ного ли было правды во всех этих домыслах — неизвестно. Но нетерпелив Принц был. Поэтому, не дождавшись Колдуна у дверей, он велел вызвать его из дома. И солдаты принялись колотить в дверь.
— Что тебе нужно? — мягко окликнул вдруг Принца сзади невысокий взъерошенный человек. Одет он был беспорядочно, да и по всему было видно, что за внешностью своей человек особенно не следил.
— А, ты здесь, Карло, — в тон ему ответил Принц и, бросив поводья подбежавшим от двери гвардейцам, соскочил с коня. — Можно мне войти?
— Я больше привык к имени Колдун, — пожал плечами неряшливо одетый человек и кивнул, — конечно, заходи.
Д верь дома растворилась сама и Колдун вошел внутрь. Принц следовал за ним. Но перед носом попытавшегося зайти следом гвардейца дверь резко захлопнулась, и на нее вновь посыпались удары встревоженной охраны…