Ему неприятно было читать, то есть следить за отражением жизни других людей. Ему слишком самому хотелось жить. Читал ли он, как герой романа удивлял всех своей смелостью, прыгая в речку с тарзанки, ему хотелось это делать самому; читал ли он о том, как член парламента говорил речь, ему хотелось говорить эту речь. Но делать было нечего, и он усиливался читать.