На мне много потертостей и царапин. Маленьких таких царапин, которые мало чем отличаются от потертостей. Я валялся в десятках сумок, кошельков, карманов. Меня много раз выбрасывали из-за пластикового окошка, получив несколько бумажек за меня. Денег, если на вашем языке.
Я – круглый маленький жетон на метро. Я живу в Петербурге, самом прекрасном городе на Земле. Я никогда не бывал в других городах, но я настолько влюблен в свой холодный Питер, что не допускаю существования чего-то более красивого. Да-да, жетончики на метро тоже могут любить. А вы что думали?
Мне всегда нравятся люди, которые кладут меня в карман пальто или куртки, а потом носят целый день и поглаживают пальцами. Это приятно, очень приятно.
В карманах часто бывает что-то интересное. Например, я однажды два дня пролежал рядом с белой кладбищенской розой. Ее лепестки были слегка потерты. Видимо, она была постоянным амулетом этого пальто. Она рассказала мне много завораживающих историй, даже прочла наизусть отрывок из какой-то трагедии. В том пальто сильно и пахло ванильными духами. Мне нравилось.
Помню, как целую неделю пролежал в черной замшевой куртке. Тот парень просто забыл про меня. Рядом со мной был нож, необычный весьма нож. На его деревянной рукоятке были вырезаны цветы. Кто-то сам их заботливо вырезал. Наверное, в подарок. Он был не очень разговорчив, и по большей части мы молчали. Но он часто напевал, совсем тихонько. Любил музыку 80-х годов. И британский рок.
Я знал, что через пару месяцев парень умрет. Откуда, спросите? У него в карманах пахло холодом. У тех, кто скоро умрет (в особенности насильственно) в карманах всегда пахнет холодом. И я почувствовал это по прикосновению его руки. Его застрелят, а нож заберут. Но не враги, не убийцы, а хороший человек. А потом черт знает, что еще случиться.
Я люблю Петербург. В нем столько странных людей. Они любят, пишут стихи, курят, ошибаются, умирают. А я с ними. Я им всем нужен.
Я всего лишь маленький жетон на метро. Но я нужен стольким людям