Планета в порядке, это людям пиз***.
Санта такой весёлый в основном потому, что знает, где живут все плохие девочки.
Есть ещё кое что в этой стране, что меня достало — все эти идиотские разговоры о детях, которые я постоянно слышу. Всё то, что ты постоянно слышишь: "Помогите детям, спасите детей, защитите детей". Знаешь что? Да пошли они на хуй, дети!
Они получают слишком много внимания. Да, я знаю, о чём кое–кто из вас думает: «Господи, он ведь не собирается нападать на детей?». Ещё как! Он собирается нападать на детей. И запомните, это говорит мистер Кондуктор. Я знаю о чём говорю. И кстати, еще я знаю, что всем вам, скучным одиноким папашам и работающим мамочкам, которые мнят себя эдакими охуенными героями, это не понравится. Но кто-то же должен сказать, ради вашего же блага: ваши детки перехвалены и переоценены, вы превратили их в маленькие объекты культа. У вас фетиш такой — ребёнок, и это ни разу не здорово. И не надо мне рассказывать всякую срань, мол "Ну, я же люблю моих деток." Ёбаный в рот! Да все любят своих детей, но это не делает вас каким–то особенными. Джон Уэйн Гейси любил своих детей. Да, любил. Я вовсе не об этом толкую. Я говорю вам о постоянном, ебанутом визге в медиа, этой невротической фиксации, которая предполагает, что всё–всё–всё–на–свете крутится вокруг жизни детей. Это офигенный перекос.
Есть ещё кое-что, что говорят после чьей-то смерти, и это связано с верой (а у меня с ней…серьёзные проблемы). Случается это уже после похорон, после самой церемонии, в доме, когда все вернутся. Семья, любимые и скорбящие по умершему возвращаются в дом, едят, выпивают и предаются воспоминаниям о нём. И раньше или позже кто-то гарантированно скажет следующее (особенно после нескольких рюмок): «Вы знаете, я думаю, что он сейчас там, наверху, улыбается нам. И я думаю, что ему хорошо.» Ну…для начала…нету никакого «наверху», для людей, которым нужно поулыбаться оттуда вниз. Это поэтично и возвышенно, и суеверных людей это немного успокаивает – но его не существует. Но если бы оно существовало – если бы – и если бы кому-нибудь как-то удалось пережить смерть в нефизической форме, то, по-моему, он был бы слишком занят другими небесными занятиями, чем стоять посреди Рая и лыбиться вниз на живых людей. Что это ещё нахуй за вечность? И почему это никто никогда не говорит: «Я думаю, что он сейчас там, внизу, улыбается нам»? Видно, людям никогда не приходит в голову, что их любимые могут оказаться в аду! Ваши родители могут прямо сейчас быть в аду, особенно отец! Да, бля, в аду дохрена отцов. Дохрена. Даже тех, которые научили вас играть в бильярд – тупо за то, что они у вас слишком часто выигрывали. И за трах с соседкой. И за трах с соседской собакой. И кто знает, может, даже за трах с почтальоном – откуда нам знать, что у отца было на уме? Родители в аду…мне этот вариант нравится больше. А дед с бабой в аду – представьте себе это…Представьте свою бабушку в аду – жарящую пироги без духовки. И если бы кто-то попал в ад, то я очень сильно сомневаюсь, что он бы улыбался. «Я думаю, что он сейчас там, внизу, орёт нам. И я думаю, что ему охеренно больно.» Люди просто не хотят быть реалистами.