Лежал ты на земле холодной.
Вокруг витала тишина.
И в горле встал комок огромный.
И говорить я больше не могла.
Цвет кожи бледной так прелестен.
И в венах у меня вскипала кровь.
И черви наслаждались сгнившей плотью,
Кусая твое тело, вновь и вновь.
Смотреть на это было очень страшно,
Но так приятно и легко,
И в голове так много мыслей, полных смрада,
Еще в мои ступни врезается стекло.
Раздался скрип вдали. И снова тишина.
Я оглянулась и заметила его.
Стоит, в глазах его вселенская тоска.
Идет навстречу, обнимаю его, плачу.
За братом вижу длинный темный луг,
С замерзшей и сухой травою.
А там вдали лежит мой дивный мертвый друг,
С полуотрубленною головою.
Закрыв глаза, я понимаю,
Что гложет изнутри меня вина.
Прошу у брата пистолет,
В руке его я крепко зажимаю,
Стреляю, и в глазах густая пелена.
Я навзничь резко падаю и умираю.
Лежат на поле три холодных тела,
Три ямы: для тебя, меня и для него.
Все голые. Зачем же мы раздеты?
Неважно. Теперь нам все равно.
Я вижу свысока любимое местечко.
И кажется, что я еще жива.
Мы там всегда сидели на скамейке,
И ноги щекотала высокая трава.