Любовь женщин, от нехватки которой Джонни страдал во времена своей молодости, обрушилась на него, как лавина.Бывшие подружки, модели, начинающие актрисы, жены режиссеров и продюсеров — все они хотели оказаться с ним рядом. Деппу оставалось только выбирать, с кем именно провести ночь и пойти на следующую вечеринку. Именно на такой светской тусовке Джонни впервые увидел Вайнону Райдер.К тому моменту Депп выпил достаточное количество виски, чтобы подойти к девушке, облокотиться на стену позади нее и сказать, глядя в ее бледные губы:»Играешь?»

«Во что угодно, только не на гитаре. Но очень хочу», — ответила Вайнона, не отводя взгляда от настойчивых глаз Джонни.

«Я тоже… хочу», — намеренно растягивая слова, произнес Депп, после чего пара удалилась в неизвестном направлении.

Эту и все последующие ночи Джонни и Вайнона провели в гостиничном номере Деппа. Оба отключили телефоны, отменили все съемки и встречи, задвинули поплотнее шторы и погрузились друг в друга, как в тишину или ночь. За три недели Вайнона похудела на шесть килограмм, что сделало ее еще больше похожей на девочку-подростка. За месяц, проведенный с Деппом, Райдер не узнала о нем ровном счетом ничего. Джонни же, напротив, с первых минут их общения понял, что, несмотря на свой хулиганский нрав и мальчишечьи повадки, Вайнона в душе бесконечно ранимая и нежная, как маленькая испуганная голубка. Выросшая в семье хиппи-интеллектуалов, она по-прежнему верила в большое и светлое чувство, способное объединять заблудшие души. Она никогда не говорила о своих чувствах, но Депп знал, что, стоило ему только попросить ее быть с ним, разделить все полагающиеся провалы и катастрофы, Вайнона, не потратив ни секунды на сомнения, скажет «да». Что уж говорить, если девушка вместе с Джонни начала принимать наркотики — причем не из-за того, что без них мир казался ей недостаточно ярким, а потому что хотела быть ближе к любимому, который в то время не мыслил себя без утренней «дозы». Ее преданность была для Деппа одновременно и пугающей, и притягательной, и он никак не мог понять, чего в его сердце больше — жалости, страсти или все-таки любви.