взять и набрать твой номер. Услышать гудки, а потом "да?", немного вопросительно-надменным тоном, а потом, после разговора, сидеть и думать: что же ты подумал, когда увидел мое имя на экране. Пару простых фраз, а коленки дрожат даже когда пишу это, а позвонить будет сложнее, но это нужно, ведь правда, и тебе, и мне, настолько хорошей. я скажу, скажу всё, что хочу и всё, что нужно, главное не быть кем-то, а быть собой.
мне страшно терять тебя, страшно от неизвестности, от этих фраз-страшно говорить о тебе, потому что слова кажутся не теми и ужасно пошлыми и грубыми, они рушат всё, а закрывая глаза только твой взгляд: и я, дурочка, думавшая, что ты ничего не понял тогда.
а ты понял, но просто ругаться не хотел, я горжусь тобой, серьезно, ведь раньше ты бы не сдержался и сказал бы всё в лицо, выгнав меня. А ты смотрел, смотрел настолько больно, что хотелось сквозь землю провалиться.
Я не уверена в себе, прости, я как-будто упала с какого-то пьедестала, знаешь, так внезапно очнулась после длинного сна, и поняла, что косячу жестко и постоянно, и что не знаю тебя, да-да, ругала тебя за то что ты хочешь познавать меня, а сама, напыщенная дура, совсем тебя не знаю. Сделала какие-то выводы тупые и скороспелые и сидела довольная.
Ан нет, тебя нужно узнавать постепенно, и я буду, правда буду, если ты простишь меня: в который раз.
Я правда позвоню, хоть и очень страшно, и скажу своим детским голосом, дрожащим от ужаса:
—привет