Жизнь не в том, чтобы жить,
а в том, чтобы чувствовать,
что живешь.
Василий Ключевский
Чувствуя себя оторванной от жизни, чувствуешь и оторванным от природы. Не можешь замечать всего того, что происходит в ней. То, как меняется время суток. Как выпадает снег, идет дождь. За ночь эта каша превращается в лед на дорогах.
Рано утром, когда никого не было в палате, я решилась встать. Окно не было завешано жалюзями. Меня так и тянула посмотреть в него. Неуверенными медленными шагами я подошла к окну. На земле лежал снег, кое-где были сугробы. Серый свет отражался в белоснежном снеге, придавая свету яркий, не такой мрачный оттенок. От увиденного на моем лице непроизвольно появилась довольная улыбка.
Меня не привлек даже звук открывающейся двери палаты. Мое внимание сосредоточенно на том, что я видела за окном. Небольшая беседка, крыша которой была покрыта снегом, на земле темные следы на снегу от чьей-то обуви. Как будто их оставило приведение на порошке.
— Здравствуй! Я смотрю, ты уже ходишь? — обратился ко мне Марк. В его голосе настороженности не слышалось. Он подошел ко мне, и стал тоже смотреть в окно. — Как ты себя чувствуешь?
— Я ужасно хочу домой, — шепотом произнесла я. И перевела взгляд на Марка. Тот в ответ кивнул головой.
— Я зашел сообщить тебе приятную новость. Ева приедет за тобой через пару часов, я выписываю тебя.
Мои глаза, кажется, вылезли на лоб от услышанного. Я поверить в слова Марка не могла. Через каких-то пару часов я уже буду дома!
— Вчера я дал все нужные рекомендации ей. Она с Майклом о тебе позаботится! — улыбнулся Марк.
— Спасибо!..
Он вышел из палаты. Я осталась смотреть в окно.
По дороге домой я чувствовала волнение. Мама посматривала на меня в зеркало заднего вида и улыбалась. А я рассматривала проносившиеся мимо деревья: верхушки, ветки которых покрыты одеждой из снега.
Когда мама заглушила мотор машины Майкла на подъездной дорожке, я перевела взгляд на входную дверь дома. На крыльцо выскочил Майкл. Открыв дверь, Ева подала мне руку и помогла выбраться из кабины автомобиля. Майкл подбежал к нам. Он прижал меня к себе так, что я думала: у меня опять будет перелом. Поэтому во избежании, я издала непонятный звук, напоминающий звук подаваемы при боли. Он отпустил меня.
Преодолев с помощью родителей лестницу, я чувствовала трепет, перед тем как войду в комнату. Войдя, я окинула ее взглядом: ничего не изменилось, разве что слишком чисто стало, ни одной пылинки. Из глаз по щекам покатились слезы счастья.
Чувствуя неудобство из-за корсетного пояса, я прошла к окну и приоткрыла его. Родители наблюдали со вниманием за каждым моим движением. Расслабиться я смогла только когда сев на кровать, ощутила спокойствие и умиротворение. Видя, что со мной происходит, меня оставили наедине. Я не могла поверить, что я снова дома. Мне казалось все это миражем.
Перед сном, мама все сидела со мной, не сводя глаз. Она пережила такое, что я боюсь представить… Но точно знаю: она не переживет если со мной еще что-то произойдет! Когда я терпеть больше не смогла и начала зевать, мама, пожелав спокойной ночи, вышла.
Сквозь сон я чувствовала рядом с собой холодное тело Роберта, он что-то рассказывал шепотом, гладил мои волосы, плечи. Я помню лишь, как прижала щеку к нему и чувствовала терпимый холод под ней.
Открыв утром глаза от проникновения в комнату серого света, я заметила смотрящую на меня спящую Еву. Она улыбалась мне.
— Мама, — с недоумением смотрела я на Еву, — что с тобой?
— Доброе утро! Извини, я не хотела тебя смущать, просто я не видела тебя всю ночь и успела соскучиться!..
Мама села рядом со мной. Из гостиной доносились голоса. Мужской — Майкла и женский, но он казался мне знакомым, хоть и не принадлежащий маме.
— К папе пришла его коллега по поводу последнего заказа. В гостиной они обсуждают какие-то детали. Ну, вставай!
Встав, я прошла в ванную и умылась. Проходя мимо гостиной на кухню, в коллеге я узнала Мелиссу. Я решила ей подыграть, не раскрывая тайны нашего знакомства родителям.
В гостиной во всю шла работа. Так пылко обсуждали они чертежи. Майкл что-то дочерчивал, а Мелисса внимательно следила за движениями карандаша. Но когда я вошла, она обратила на меня внимание. Я ей улыбалась, но так чтобы не заметил увлеченный работой Майкл. Она делала тоже самое.
Собравшись уходить, Мелисса свернула чертежи, надела свое пальто и, проходя мимо, изучала мое лицо, улыбаясь. Как только она скрылась за дверями, Майкл вошел на кухню и включил чайник.
— Кто эта женщина? — спросила у меня Ева. Улыбка с моих губ не сходила.
— Ее зовут Мелисса. Она замужем и у нее есть приемные дети. Я с ними учусь.
Ева, соглашаясь с моими словами, кивала головой, но взгляда с входной двери не сводила. На ревность это не было похоже.