М ы не виделись уже восемь лет. Твои старые письма желтеют, а твои свитера, которые я ношу, уже не пахнут тобой. Твой голос остался только на пленке, кричит и шепчет из прошлого века. Твоя стихотворная «лесенка» в сегодняшней поэзии возвышается гордым, почти разрушенным памятником архитектуры, по которому никто не ходит, — в лучшем случае послушают экскурсовода, посмотрят на масштаб, примут во внимание «сложное, неоднозначное время».
Эта «лесенка» ведет в небо.
Мы не виделись уже восемь лет. Уходя, ты сказал: «Счастливо вам, девочки мои».
Я не знаю, как можно быть счастливой без тебя.
В этой книге — твои близкие, твои друзья, хоть и не все: всех было так много, что никакой книги не хватило бы. С некоторыми из них я говорила о тебе, и то, что ты здесь прочтешь, это просто литературная обработка интервью. Другие написали о тебе статьи. Третьи рассказали о тебе в своих мемуарах.
И еще в книге — твое время, то самое, «сложное и неоднозначное», шальное и страшное, каким ты его видел и знал. И ты — каким оно видело тебя.
Сегодня твои стихи уже не воспринимаются как эхо времени. Скорее само время кажется лишь отзвуком стихов, их заголовком — или последней строчкой.
Но я собирала эту книгу не для того, чтобы передать дух времени, и не для того, чтобы еще раз вспомнить о тебе: я помню тебя всегда. И не для того, чтобы рассказать кому-то: вот жил такой поэт, писал стихи, был молодым, а потом перестал быть молодым, а потом умер, но стихи остались.
Я просто надеюсь, что тебе понравится. Или хотя бы будет интересно.
И еще одно — то, что я почти никогда не говорила тебе, но ты ведь и так это знаешь, правда?
Я люблю тебя.