Но однажды я-таки наткнулась на него. Он стоял передо мной и не моргая, смотрел мне в глаза. Он смотрел спокойно и курил. С сигаретой и в дыму он иногда оборачивался. Ему нравилось, когда его окружал дым с запахом любимого табака. Никотина. Мне казалось, что ему нравилось, потому что всем своим видом он выражал к этому особое отношение. Отношение значимости этого дыма для него. Значимость этого наслаждения. Обернувшись, осмтревшись вокруг, он опустил глаза на мои руки. Я старалась их спрятать в рукава. Температура воздуха заставляла мерзнуть мою третью групп крови.
— Возьмите.
Он подал мне свои большие рукавицы. Они был теплыми, будто только что убраны с батареи.
— Скажите, к чему вы тогда спросили про мою группу крови?
— Это не имеет никакого значения. Для вс.
— нет, почему же, я задаю вопрос, а значит мне интересен ответ на него. Тем более внутри Вас такое странное свойство появилось после клинической смерти. Вас это не мучает? Вам это не мешает ? Вы знаете, что после разговора с Вами остается ощущение гипноза внутри? Вы знали? А ещё небольшого шока. Но по Вам видно, что вы антисоциальны.. какого Вам? Или клиническая смерть переворачивает не только жизнь, но и чувства, взгляды, движение рук и полностью координацию движений? Вы очень спокойны. Даже взглд.. Кто-нибудь говорил Вам, что он не грустный? Совершенно не грустный. Просто такой безмерно спокойный. А это верно. На все это грех смотреть с кучей эмоций.
И я указала ему на пару, мужчина, которой бил свою девушку и отпинывал громко лающего пса. Никто е ним не подходил. Никто не пытался успокоить мужчину. разрешить конфликт.
— Мы все такие равнодушные ко всему.
Он молчал. Докурил третью и сказал:
— Та девушка вышла за него из-за денег. Нет, никто её здесь не знает, просто они видят сверкающие золотые перстни на его пальцах. А это, знаете ли, знак того, что он сам решит что и как ему делать. Он заказывал её. Киллеру. А в последний момент понял, что любит. Её. правда у него странное понятие о любви. Завтра он подарит ей машину. Кабриоле́т. Но к шестидесяти годам он сопьется. Сейчас ему только тридцать девять. Но она его не бросит. Попытается лечить, но спохватиться слишком поздно. А после сопьется сама. А в тридцать три года её найдут мертвой в озере. Сейчас они, конечно, ничего об этом не знают. И не могут знать. Когда-то я тоже не знал, что со мной будет. Да и сейчас не знаю. Обо всех знаю, а о себе нет.
— А обо мне?
— Нет. Я же сказал Вам при встрече, что не могу просканировать Ваш организм.
— Тогда при чем здесь группа крови?
— Мне казалось, что я смгу поговорть об этом только с человеком, с которым у меня аналогичная группа крови. Третяя положительная. Ведь у Вас положительная? Я не ошибся..
— Расскажите мне всё, что Вы знаете.
— Всё рассказать я Вам не смогу. Не смогу, потому что мы здесь и так все из ума выжили. Вы ведь не хотите сойти с ума?
— А может быть и хочу…
— Вы должны подумать об этом.
И он медленным шагом направился на восток от этого магазина игрушек.