И ни друзей, ни семьи, ни дома настоящего нет.
Иногда подходишь к окну, смотришь, как в многоэтажках напротив загораются огни. Радуешься за кого-нибудь там. Иногда садишься на голый подоконник и думаешь, что это действительно победа – когда в окнах напротив люди по двое ложатся спать.
Лбом в колени – плакать почти разучилась. Сидишь, запуская тонкие пальцы в неопрятно забранные рыжие волосы, царапая длинными ногтями кожу головы.
Краска с подоконника почти вся слезла. Батарея ледяная. За стеклом – послесумеречные январские заморозки.
Стекло спасает левую щеку от самовозгорания.
Сейчас он войдёт в комнату с двумя большими дымящимися кружками в руках. По ночам вы пьёте чай с лимоном.
Ты соскочишь с подоконника, нечаянно смахнёшь со стоящего у окна телевизора вчерашнюю газету, застынешь посреди комнаты и будешь ждать, пока он неспешно приблизится.
В темноте («Нет, Кейт, зачем нам двоим свет…» ;) его лицо покажется нарисованным прямо в воздухе карандашом.
Грифельный нос. Грифельные губы, опять уголками вниз – он не расстроен, он всегда так. Грифельные глаза. Сейчас очень темные, с грифельными широкими зрачками. Грифельная линия щек.
Ты будешь разглядывать его так долго, что ночь потеряет счёт вечности.
- Кейт…
В его голосе будут насмешка и укор.
Ты поспешно возьмёшь из его рук одну кружку, опустишь глаза. Тебе будет неловко: в последнее время ты растеряла всю свою сдержанность и стала совсем нелепой и импульсивной. Ты боишься, что он не будет любить тебя такой.
А он сядет на диван и сделает глоток горячего кислого чая.
Ты снова заберёшься на свой подоконник и устремишь взгляд в заморозки.
Лбом в колени – и за окно уже не смотришь. С трудом поворачиваешь голову и щуришься в темноту дверного проема. Сейчас он войдёт. А всё это: подоконники, окна, двери – всё это не страшно.
- Кейт, – простуженным голосом говоришь сама себе. Получается низко, хрипловато, торопливо… Ты слышишь его интонации и улыбаешься. Прижимаешь ладонь к горящему лбу, массируешь пальцами виски – голова трещит зверски, до тошноты.
Указательным пальцем трёшь переносицу. Тоскливо смотришь в стекло, а палец сползает на растрескавшиеся губы, и ты почти удивленно трогаешь их – тонкие, жесткие, шершавые. Думаешь, что никак нельзя целовать его этим ртом. Отдёргиваешь руку, облизываешь губы и прижимаешься ими к стеклу.
Хочешь обнять стекло, но пальцы скользят, и ото лба растекается обжигающий холод.
Сейчас он войдёт, а ты сидишь на холодном окне, и он – непременно неслышно! – подкрадётся и поцелует в шею.
У него большие и очень красивые ладони, и сейчас он войдёт и обнимет тебя, и сожмёт твое удивленное лицо этими ладонями, и твоё сердце ухнет в пятки. Ухнет, как всегда. Как в первый раз.
Голова болит так, что даже сводит скулы, и за ушами холодно.
Лбом в колени – и уже совсем не страшно. Сейчас он войдёт.
- Крис? – говоришь ты уже своим голосом, не поднимая головы. – Пожалуйста, разбуди меня завтра в девять, если сам проснёшься. Выходной, но столько дел…
- Крис, - говоришь ты через несколько минут, горящим лбом все еще утыкаясь в колени. – Сегодня был чертовски тяжёлый день, Крис. Но мы же никогда не дадим друг другу устать, верно?..
- Крис… – очень тихо и отчаянно говоришь ты ещё некоторое время спустя. – Ты здесь?
Комната молчит, и ты отвечаешь его голосом:
- Я всегда здесь.
Сейчас он войдёт. Ты соскользнешь с подоконника, смахнёшь неосторожно вчерашнюю газету с пыльного телевизора. Он зажжёт свет в комнате, и ты поймёшь, что здесь тепло, и подоконник у вас вовсе не обшарпан – он новый, пластиковый, месяц назад появившийся в доме вместе с новым окном.
Сейчас он войдёт. Он всегда возвращается с этой своей дрянной работы – под утро, злой, трезвый, небритый, уставший – до твоей головной боли уставший.
- Сейчас он войдёт, - говоришь ты – лбом в колени. – Сейчас он вернётся, - ты обнимаешь свой немножко – пока незаметно для других – округлившийся живот. – Он обязательно придёт, малыш, - говоришь ты, стискивая зубы.
Тебе страшно. Такими ночами у тебя ни друзей, ни семьи, ни дома настоящего – нет. И когда ты смотришь в окно – хорошо, если ты радуешься за кого-нибудь там.
Сейчас он войдёт. Вот сейчас.
Надо просто закрыть глаза и позвать его.