больно, когда твой лучший друг оказывается тварью.
самой настоящей продажной тварью.
которая, нырнув на дно твоей души, вывернул ее наизнанку.
и нет больше не этой грёбаной души, не тебя, не его, этого человека, этого друга.

вроде как и насрать. блядский век - тупые нормы.
какие могут быть друзья, какое доверие, какая душа?
но во мне что-то осталось.
только это что-то не бьется.
последний островок надежды размыт шумным прибоем.
последние мысли растеклись жалкими ручейками.
последние слова некому сказать.

одиночество? нет.
разочарование? тоже не оно.
просто больно.
больно оттого, что теперь уже некому будет написать "что бы я без тебя делала", чуть свет заходя в аську, оттого, что теперь уже не будешь жертвовать одним ради другого, оттого, что все твои попытки на выход к свету враз оказались тщетны, разбившись о камни равнодушия, сомнения, недоверия того, кто был самым близким.

так легко поменять приоритеты. отправить в черный список того, кто был твоей совестью, твоим пульсом. забывается враз все: как на падике пили дешевый виски, любимая шоколадка на двоих, разговоры ни о чем до утра, какие то нелепые фразы, тупые поводы для улыбок. задаешься впросом - а что такое, собственно, дружба? стоит ли заводить ее вообще? кому это надо?

виноваты все, и одновременно никто. жалкие оправдания, лепет надежды, борьба с совестью… и, через минуту - "нахуй". ничего не остается. забывается даже то, что нельзя было забывать. предательство. ложь. обман.

и все таки так больно, когда твой лучший друг оказывается тварью.
самой настоящей продажной тварью.
которая, нырнув на дно твоей души, вывернул ее наизнанку.
и нет больше не этой грёбаной души, не тебя, не его, этого человека, этого друга.