—Сэм, едрит твою налево! Сколько раз говорил: не прикасайся к машине в мое отсутствие! - выкрикнул багровый от злости Дин, стукнув ребрами ладоней по капоту. Опомнился: - Прости, малышка, этот мелкий паразит меня постоянно выводит из себя, - он любовно погладил пыльную крышку.
- Ты ее еще поцелуй, - предложил Сэм с иронией, не среагировав на ругань.
- И поцелую! - рявкнул старший, снова набычился и ткнул в брата пальцем: - Не выступай.
Сэм приподнял брови:
- Это называется классический недо-… гм, да, - показушно стушевался Сэм. - Или просто извращение. В любом случае это ненормально.
- Я сказал, не выступай.
- Ну ничего себе! Я помыл машину - и вот она, благодарность.
- Ты рылся в багажнике.
- Не рылся, а прибирался. У нас там была помойка, одних банок из-под пива семь штук.
- Это все ты с твоей программой по защите окружающей среды от загрязнения, - проворчал Дин. - Кто складировал банки?
- Вот я и решил их выкинуть, - Сэм пожал плечами и невинно похлопал ресницами.
- Ты здесь все вверх дном перевернул, - Дин наклонился, всматриваясь во внутренности багажника. - Вот это, по-твоему, что такое?
- Дай-ка, - Сэм подошел ближе и протянул руку. - Как раз собирался тебе сообщить…
- Сейчас! - почуяв интерес младшего, Дин выдернул руку с зажатой в ней вещью практически у него из-под носа.
- Альбом, - объяснил Сэм, - со старыми фотографиями.
- Да ну? - Дин хмуро и недоверчиво уставился на потрепанную картонную обложку пухлой папки, перетянутой засаленной тесемкой, потерявшей даже намек на исходный цвет. - Что-то не припомню такого богатства.
- Я нашел ее у отца в контейнере, прихватил с собой, а потом подумал, что потерял. А она, оказывается, завалилась за пакеты с солью, на самое дно. Фотографии рассыпались, я собрал, - Сэм так и застыл с протянутой рукой. - Отдай, если тебе не нужно. Я посмотреть собирался.
- Ты собирался в архив, - напомнил Дин и добавил для убедительности: - Трупы, колдовские мешочки, ведьма, до ритуала трое суток, не забыл?
- Помню, - Сэм сник, опустив руку. - А ты чем будешь заниматься?
- Сниму нам номер и подожду твоего возвращения, - Дин нахально улыбнулся. - У меня аллергия на бумажную пыль.
Сэм фыркнул. Огляделся: на парковке не было ни души. Времени - половина восьмого.
- Архив наверняка уже на замке, - сообщил он.
- И когда тебя останавливали такие мелочи?
Сэм махнул рукой, развернулся и быстрой походкой стал удаляться по тротуару. Дин проводил его долговязую фигуру быстро мрачнеющим взглядом. Увесистая папка тянула руку вниз.
В свежеснятом номере он потратил десять минут на то, чтобы умыться и заварить себе кофе из пакетика. Кофе был мерзким, но Дин все равно не чувствовал вкуса. Усевшись на кровать, он поставил кружку на колено - на потертой джинсе остался круглый темный след - и провел влажной ладонью по ежику волос на голове. Волосы встали дыбом. Взгляд сам собой потянулся к брошенной на тумбочку между Библией и настольной лампой папке. Какие воспоминания хранились под потрепанным, размахрившимся на уголках и краешках картоном? Что из прошлой жизни отец сохранил? Чем дорожил? С чем не сумел расстаться, даже когда стало ясно, что ничего уже нельзя ни вернуть, ни исправить?
Пальцы прикоснулись к чуть шершавому, но мягкому переплету, узел на грязной тесемке неохотно поддался распутыванию. И в тот миг, когда Дин перевернул обложку, рядом с кроватью бесшумно возник Кастиэль.
- Твою! - выругался Дин, подскочив. - Кас, что за привычка пугать!
- Извини, - виновато произнес ангел, всем своим видом демонстрируя крайнее сожаление. - Я полагал, ты помнишь о нашем уговоре.
Дин наморщил лоб и покачал головой.
- Совсем замотался, - сказал он после минутного раздумья.
- Ты назначил мне встречу, чтобы обсудить дальнейшие планы, - терпеливо объяснил Кас. Чуть ссутуленный, в этом своем дурацком бежевом плаще, пиджаке и при галстуке - пресвятой бухгалтер, да и только. Разве что был взъерошен не по-бухгалтерски, да его потрепанный вид и огромные серо-синие глазищи отдавали безумием.
- Встречу, - повторил Дин, хмурясь еще больше. - Точно. Как я мог забыть.
Ангел слегка пожал плечами:
- Тем более что это было только вчера.
- Ладно, я все понял. Но ты ведь не торопишься?
- Нет.
- Значит, у нас есть часик-другой, - Дин поставил кружку с остывающим кофе на тумбочку и опустил взгляд на раскрытую папку. - Я хотел посмотреть кое-что. Сэмми нашел у отца старые фото. Дай мне немного времени, о`кей?
- Фотографии? - в голосе ангела прорезалось любопытство. - Можно мне взглянуть?
Дин поднял на него удивленные глаза, но сопротивляться не стал. Кастиэль смотрел на него честными круглыми глазами - сама чистота и непорочность. Дин всегда удивлялся, как он умудрялся придавать взрослому, мужественному лицу своего сосуда столь по-детски наивный, трогательный вид.
- Можно, - Дин не успел согласиться, как Кастиэль уже восседал на постели рядом с ним, касаясь его правым локтем и бедром и заглядывая в альбом. Слишком близко, личное пространство, блин! Дин попытался отодвинуться, но было некуда: подушка и прикроватная тумбочка перекрыли путь к отступлению, - а отпихнуть непосредственное небесное создание рука не поднялась. Вздохнув, Дин опустил голову и принялся перебирать старые снимки.
На некоторых ему было не больше трех. Он узнал маму, крошку Сэмми и старый дом в Лоуренсе. На других мамы уже не было - подросший Дин глядел на фотографа, сощурившись, с вызовом и легким превосходством. Раскосые глаза, отросшие волосы, нарочито вальяжные позы. Сэмми попроще - никогда не любил фотографироваться. Дин тоже терпеть не мог, но если уж приходилось, то использовал шанс покрасоваться. А отца почти нет: то, что есть, видимо, снимал Дин, потому что фотографии получились кривыми и мутными. Да и зачем Джону было хранить собственные снимки? На себя он мог налюбоваться и в зеркале.
Дин увлеченно перебирал фото, начисто позабыв о дышащем в ухо Кастиэле и все глубже и глубже погружаясь в прошлое, в воспоминания, чувствуя, как в душе просыпается знакомая саднящая боль. Очнулся он лишь тогда, когда Кас заговорил - как-то хрипло и, кажется, даже взволнованно.
- Красивый, - произнес он таким тоном, что Дин вздрогнул.
- Что?
- Вот здесь, на этом снимке, - Кастиэль отодвинул несколько фотографий, которыми Дин уже успел закрыть предыдущие, и вытащил черно-белый снимок, на котором он, Дин, сидел на асфальте, прислонившись к Импале спиной. Усталый, расслабленный, глаза полуприкрыты, на губах улыбка.
- Ты здесь очень красивый, - проникновенно сообщил ангел.
- Э-э-э, - Дин напрягся. - А по-моему, поганый снимок.
- Нет-нет, действительно оригинальный и… он такой… чувственный.
- А? - Дин выпал в осадок.
- Много эмоций, - пояснил Кас. - Противоречивых, и это придает фотографии живость и глубину. Чувственность.
- А я говорю: дерьмовый снимок, - буркнул Дин нервно и затолкал фото в пачку с глаз долой.
- Люди не умеют ценить прекрасное, - Кастиэль с сожалением покачал головой.
- Это ты меня, что ли, прекрасным находишь?
Сказано это было с такой угрозой в голосе, что Кастиэль оторвался от изучения фотографий и взглянул на человека.
- А разве ты сам не считаешь себя привлекательным? - спросил он недоуменно.
- Ну… - Дин почувствовал, как начинают гореть щеки. - Считаю, - буркнул он. - Ясен пень. Но одно дело считать самому, и совсем другое, когда тебе об этом заявляет другой мужик.
- Я не мужик, - возразил Кастиэль. - Я ан…
- Зеркало там, - перебил Дин, кивнув на ванную.
- Это всего лишь сосуд.
- А я Мери-Сью.
- Тебя что-то нервирует, - заметил Кас. - Я всего лишь сказал, что ты очень красив. Думаю, это можно расценивать как комплимент, а комплименты, насколько мне известно, людям всегда приятны.
- Смотря от кого они исходят, - Дин почувствовал себя несчастным. Было что-то волнующее в том, чтобы доносить до ангела прописные истины. И раздражающее одновременно.
- Тебе неприятна мысль, что я могу находить тебя привлекательным?
- Блядь! - Дин подскочил с кровати, скинув папку с коленей. Запустил пальцы в волосы и обернулся, переведя дух.
- Кас, ты чересчур прямолинеен.
- Это плохо?
- Это… не знаю. Дико как-то. Люди не говорят друг другу о том, что находят друг друга привлекательными… ну, то есть, не так прямо, не в лоб.
- То есть, ты не стал бы говорить такого Сэму?
- Я бы сказал, что у него щенячья мордашка, от которой тащатся старушки.
- И что это значит?
- Что он ничего.
Ангел смотрел с выражением полного недоумения.
- Мне кажется, это глупо.
- Зато задает границы личного пространства.
- А мне? - осенило Кастиэля. - Что бы ты сказал мне?
- А с чего ты взял, будто у меня возникнет потребность тебе… - Дин запнулся, встретившись с яркими глазами своего ангела. То выглядел чертовски привлекательно, и от этого сделалось не по себе. Неуютно. Это пугало и нервировало, вгоняло в стыдливую краску и вызывало ощущение вины и смущения.
- Ничего, - выдавил Дин. - Я не гей, Кас. Извини.
- Я не это имел в виду, - вспыхнул ангел и поерзал на постели. Взъерошенный, он еще сильнее ссутулился и походил теперь на нахохлившегося воробья.
- Да ты хоть понимаешь разницу? - спросил Дин. Ангел теперь выглядел таким нервным, беспомощным и уязвимым, что его немедленно захотелось потрясти, чтобы вытянуть из него причину этой нервозности, беспомощности, уязвимости.
- Понимаю, кажется, - признался Кастиэль неуверенно. - Хотя физический аспект привлекательности мне не знаком, наверное, все-таки это не совсем то, что принято испытывать к существу, которое тебя…
-… возбуждает, - предположил Дин, содрогаясь от внутренней истерики. О чем он сейчас говорил?! С кем?!
Кастиэль стрельнул на него глазами и… покраснел. Господи, какое трогательное зрелище!
- А ну-ка, - Дин наклонился, заглядывая ему в лицо. - Рассказывай, - велел он, будучи, тем не менее, вовсе не уверен в том, хочет ли услышать ответ.
- Что рассказывать? - не понял ангел.
- Что ты испытываешь, глядя на меня.
Кас вздохнул, собираясь с мыслями.
- Уважение, - честно ответил он. - Гордость, восхищение, эстетическое удовольствие. Приязнь. Одобрение или нетерпение в зависимости от твоей сговорчивости или упрямства.
- Что-нибудь еще? Какие-нибудь смутные желания?
- Нет, - Кас мотнул головой, и Дин вздохнул с облегчением, но тут же был возвращен с небес на землю: - Мне просто нравится на тебя смотреть. В этом ведь нет ничего дурного?
Синие глаза с надеждой обратились на человека.
- Нет, - выдавил Дин. - Конечно, нет, Кас. Это в порядке вещей. - И зачем-то присовокупил: - Мне тоже нравится на тебя смотреть.
- Правда? - с надеждой.
Дин мысленно обругал себя последними словами.
- Абсолютная.
Кастиэль удовлетворенно кивнул.
- Но, - произнес Дин хмуро, - только между нами. Не вздумай растрепать Сэму - пришибу. Это личное, Кас. То, как мы смотрим друг на друга, воспринимаем друг друга - это не темы для обсуждения.
- В людях много загадок, - пробормотал Кастиэль, искоса глядя на папку, из которой высыпались фотографии. Его пальцы дотронулись до верхней - на ней пятнадцатилетний Дин смотрел чуть исподлобья, сдувая со лба отросшие волосы. Пальцы медленно скользнули по выцветшей глянцевой поверхности снимка, создавая стойкое, непреодолимое впечатление безотчетной ласки.
- Противоречий, - продолжил ангел. - Парадоксов. Вы многое усложняете, ищете обходные пути для того, что можно выразить в двух словах, изворачиваетесь, лжете и всячески скрываете свои чувства. А потом удивляетесь, что все так неясно и запутано и вас никто не понимает.
- Ты будешь читать мне мораль?
- Я пытаюсь определить границы дозволенного и то, по какому принципу ты их устанавливаешь, - возразил Кастиэль и проиллюстрировал свои слова примером, от которого у Дина свело скулы: - Ты запрещаешь мне приближаться к себе меньше чем на три фута, прикасаться, вторгаться в мысли и сны и говорить о том, что я нахожу тебя красивым. Но в то же время называешь меня своим другом, разглядываешь, иногда зовешь во сне.
- Я не зову, - вырвалось у Дина.
- Зовешь, - с нажимом произнес Кастиэль.
- Ну, может, пару раз, когда мне кошмары снились, - проворчал Дин. - Но это не то же самое, что звать, скажем, в… других снах. Это нормально!
- Ты меня убеждаешь? - полюбопытствовал ангел.
- Я имею в виду, что не вижу противоречий. Даже у любовников есть личные барьеры, а ты пытаешься мне доказать, что они вообще ни к чему. Я не ангел, Кас, я не умею "зреть в корень", поэтому часто ошибаюсь в людях и разочаровываюсь. Это не зависит от того, как долго я с человеком знаком, однажды оно просто случается, разочарование. И это так чертовски больно, Кас, что проще выстроить вокруг себя стену, чем раз за разом получать нож в спину.
- Нож? - встрепенулся Кастиэль.
- Выражение такое, - буркнул Дин. - Образное. Ты и сам меня предавал.
- Это в прошлом, - быстро сказал ангел.
- И я могу быть уверен на все сто? - Дин поднял брови.
- Можешь, - уверенно кивнул Кас, поднимаясь с кровати и не сводя с него пристального взгляда. Ну вот, опять он это делал, опять смотрел так, что хоть красней, как девочка. А хуже всего было то, что он продолжал говорить: - Я рискнул всем, что было мне дорого, даже жизнью, собственной ангельской сутью, способностями, крыльями. Я пал - ради тебя и твоей правды, Дин. Так неужели ты думаешь, будто у меня еще осталось что-то, кроме тебя? Никого и ничего, - закончил Кастиэль совсем тихо, и Дин ощутил, как от смущения и какого-то горячего, всеобъемлющего чувства острой, глубокой благодарности ему на мгновение стало нечем дышать. Он хотел бы ответить своему ангелу тем же: признаться, выразить чувства, но… все это звучало глупо. Тысяча барьеров, выстроенных опытом, моралью, социумом, - это тысяча причин промолчать или обратить все в шутку. Тысяча кирпичиков в этих барьерах - это тысяча страхов: от боязни довериться и быть преданным и до ужаса быть уличенным в недостаточной мужественности или даже излишней привязанности к другому мужчине.
- Избавь меня от этой душещипательной ерунды, Кас, - выдавил Дин ломким, непослушным голосом.
Ангел опустил голову, и Дин почувствовал себя скотиной. Ну что он за человек?! Почему нельзя по-хорошему?
- Кас, не обижайся, - произнес он извиняющимся тоном. - Просто…
- У людей так не принято, - закончил за него ангел.
- Ну… - вообще-то Дин не это собирался сказать. - Да.
- А как принято? Я имею в виду, - Кас облизнул пересохшие губы, - как вы выражаете симпатию и привязанность?
- Ну, - снова задумался Дин. - Хлопаем друг друга по плечу. Улыбаемся.
Ангел смотрел на него в недоумении. Подобные примеры картину явно не проясняли.
- Все зависит от глубины симпатии, - проворчал утомленный скользкой темой Дин. - Слушай, я не силен в таких вещах. Ты бы Сэма спросил, он спец по соплям: все объяснит и наглядно продемонстрирует.
Кас вскинул руку, сбитый с толку "соплями", и Дин предугадал его вопрос:
- Выражение такое.
- Понятно, - кивнул ангел. - Тогда я пойду, пожалуй.
- Эй, мы же собирались обсудить планы!
- Вечером загляну, когда закончишь с фотографиями. Не буду мешать, - тактично изрек Кас.
- Так ведь…
Ангел испарился.
-…сейчас и есть вечер, - пробормотал Дин. Почесал затылок, оглядывая опустевшую комнату, и, нахмурившись, уселся на постель.
Настроение не то чтобы испортилось, а как-то упало. Дин пил кофе, разглядывал черно-белые и цветные обрывки прошлого, пытаясь забыть о разговоре с Касом и углубиться в историю, но мысли назойливо перекрывали воспоминания о детстве. Кастиэль не выглядел обиженным, Дин не знал, обижался ли он когда-нибудь вообще. Но его понурые плечи, его удивленные синие глаза, его немая покорность - черт возьми, Дину все сильнее и сильнее хотелось вернуть утраченный момент и переиграть свою роль. Он понятия не имел как. Что бы он ответил любопытному ангелу на сей раз, в чем бы признался и какие слова подобрал? Просто то, что случилось между ними, казалось неправильным, вся эта недосказанность была болезненной.
Сэм не вернулся к полуночи - застрянет в архиве на ночь, это как пить дать. Кастиэль тоже не торопился возвращаться, и это тревожило. Выпив очередную порцию растворимого кофе, Дин скинул джинсы и рубашку и забрался в постель. Дверь была заперта, шторки задернуты, папка с фотографиями валялась на кровати мелкого - его очередь ностальгировать. Свет погас, но темнее стало не намного: свет от фонарей с парковки и горящих окон соседних домов проникал в номер, и мрак казался голубовато-серым и прозрачным.
Сон не шел, хотя поверхностно задремать Дин, видимо, успел, потому что вздрогнул, когда его кровать вдруг прогнулась под чужим весом. Рука инстинктивно метнулась к подушке - там нож! - но замерла на полпути. Сверху на Дина взирали темные глазищи его ангела.
- Я все выяснил, - произнес Кастиэль шепотом.
- А? - промямлил Дин.
Что за шутки?!
- Сэм многое объяснил мне, - сообщил Кас, - о выражении человеческих чувств и соотношении эмоций и их проявлений.
- Так, - Дин неуютно завозился под одеялом - бесполезно: один край он придавил собственным телом, а на второй бесцеремонно взгромоздился его ангел. - Рад за тебя, - пробормотал Дин. То ли спросонья голос охрип, то ли близость Кастиэля действовала слишком сильно. Хотелось отодвинуться или скинуть нахальное создание с постели, но напряженная поза этого создания подсказывала, что и Касу явно не по себе. В таком случае, почему бы ему самому не убраться или хотя бы не разъяснить, что здесь творится?!
- Я примерил на себя то, что узнал, - все так же шепотом проговорил Кас. - И нашел аналог! - Он аж раздулся о радостной гордости.
- Аналог?
- Сэм сказал, многие люди не выносят разговоров по душам, и для выражения чувств у них есть запасные пути.
Дин дернулся. Бодрый и решительный тон Кастиэля не предвещал ничего хорошего.
- Кас, я не то чтобы против… - начал несчастный парень, но в тот же миг был оторван от кровати и тесно-тесно - не вдохнуть, не выдохнуть! - прижат к ангельской груди. Щетина Каса полоснула по щеке, под руками хрустнули несчастные диновы ребра, зато напротив - Дин почувствовал! - колотилось чужое сердце, вполне себе человеческое. Колотилось быстро, загнанно, а с губ срывалось хриплое дыхание, и Дин слышал его и ощущал, как поднимается и опускается от этого дыхания грудь под рубашкой с дурацким галстуком. Мгновение Дин ошарашенно таращился в расплывающуюся, мутную сине-серую мглу комнаты, а затем сдался. Протяжно выдохнул, уткнулся подбородком в плечо Кастиэля и прикрыл глаза, будучи не в силах стереть с лица идиотскую улыбку. Ангел не держал его больше, не стискивал в объятиях, но Дин не отстранялся. Было в этом что-то уютное, успокаивающее, умиротворяющее, если ни о чем не думать, не придираться, не примерять на эти объятия шаблон "ненормальности" или "греха". Просто объятия и просто удовольствие - быть в них. Дин приподнялся и наклонил голову, уткнувшись лбом в то место, где шея Кастиэля переходила в плечо.
- Идиотизм, - произнес он. - Дурь какая, Кас.
- Мне… приятно, - признался ангел таким ошеломленным тоном, словно только что узрел чудо. Его ладони погладили расслабленные плечи человека, заставляя того вновь напрячься. Погладили нежно, ласково, не робко, но как-то боязливо, словно испытывая, узнавая пределы, границы дозволенного. Это тоже было приятно, хотя и не столь невинно, и Дин предпочел заткнуть орущий благим матом внутренний голос. Если закрыть глаза и расслабиться… это же просто ангел, небесный ангел, не мужчина, не человек. Это подарок свыше… Только дышал этот подарок очень странно. Сбивчиво и жарко. И сам, похоже, не понимал, что с ним творится.
- Кас? - Дин насторожился.
- Я… ничего, - пробормотал ангел, и Дин сообразил, что его слегка трясет.
- Значит, ты "не это имел в виду", - Дин резко отстранился. Кастиэль уронил руки на одеяло, потерянный, испуганный, растрепанный и расстроенный. - Никакой физиологии? - голос прозвучал жестко, холодно, и ангел поежился, ссутулившись.
- Нет, - пробормотал он. - Я просто… не… оно само… ты такой… не знаю, у меня голова кружится.
- Срочно в бордель, - рассудил Дин, пряча нервозность за ухмылкой.
- Нет, - возразил Кас. - Это притон греха.
- А то, что ты сейчас творишь, по-твоему, не грех?
Ангел втянул голову в плечи.
- Мне вдруг стало так хорошо и… - он поерзал. О-о-о, боже ты мой! Кас открыл для себя эрекцию! Стоп… Эрекцию? На него? На Дина? Первому порыву - рвануть куда-нибудь подальше - Дин нажал на глотку. Это же Кас, вертелось в голове, и он угодил в капкан собственного тела. Он просто не понимает, что к чему, что можно, а что нет. Для него нет разницы между женским и мужским, есть просто прикосновения, тепло, возбуждение - нормальная реакция на чью-то близость. Ох… У Дина самого голова пошла кругом. Единственное, в чем он был уверен, это в том, что не имеет права бросить своего ангела, какой бы пугающей и двусмысленной ни казалась ситуация.
- Вот что мы сделаем, - произнес Дин как можно бодрее. - Тебе нужно снять напряжение, Кас. Сейчас мигом отыщем тебе девочку и…
- Я не хочу девочку, - с несчастным видом произнес Кастиэль и, помявшись, наконец выдавил: - А с тобой нельзя?
- Что - со мной? - похолодел Дин.
- Н-не знаю.
- Мужчины не занимаются этим друг с другом, Кас, если они не долбаные педерасты.
Ангел вздрогнул и отвел глаза.
- Хорошо.
- Пойдешь в бордель?
- Нет.
Дин скрипнул зубами. Почему он не мог возмутиться и выставить это божественное недоразумение за дверь?!
- Ладно, тогда чего ты от меня хочешь?
Кастиэль взглянул на него так, что сердце ёкнуло, а к низу живота прилила кровь. Никогда бы не подумал, что слуга господень может выглядеть таким бесстыжим. Или это воображение сыграло с Дином дурную шутку?
- Ладно, - голос охрип, и Дин кашлянул. - Тогда давай так. Я объясню тебе, что нужно делать, и ты справишься сам, - Дин даже просиял от столь гениального решения проблемы.
- Сам? - недоверчиво переспросил Кас.
- Ручками, - добавил Дин.
Кастиэль с сомнением уставился на свои ладони.
- Поможет? - спросил он после секундной паузы.
- Должно.
- Хорошо. Объясняй.
Дин шумно выдохнул, собираясь с мыслями.
- Расстегиваешь ширинку, - начал загибать пальцы, чтобы как-то разрядить атмосферу и подчеркнуть, что ни черта противоестественного, пугающего и сумасшедшего в этой комнате не происходит. - Вынимаешь свой… ну, что у тебя там есть, то и вынимаешь, - Дин нервно усмехнулся, взглянул на ангела и вдруг заорал: - Эй! Нет-нет-нет! Какого хрена ты делаешь?!
- Расстегиваю ширинку, - оглушенный воплем ангел присмирел, его пальцы замерли, вцепившись в уже расстегнутую пряжку ремня.
- Не здесь же! - Дин взмахнул рукой, чувствуя, как по виску ползет капелька пота - в номере было жарко - не продохнуть, и перед глазами в самом деле все плыло. Хуже всего оказалось то, что в паху все стремительно затвердело. Дин попытался устроиться поудобнее и при этом не выдать своего состояния, но проницательный ангел уловил перемену в его настроении. Или в голосе.
- Ты тоже чувствуешь это, - заметил он с проникновенной хрипотцой. Его дрожащие пальцы дернули за собачку "молнии".
- Заткнись, - почти простонал Дин. Нужно держать себя в руках, черт возьми! Сколько у него уже женщины не было? Месяца два, не меньше. Этак и с катушек слететь недолго.
- Не твое дело, что я чувствую, - проворчал он, ткнув в Каса пальцем. - Сейчас выкину тебя к чертовой матери на улицу, и будешь сам разбираться со своей проблемой. Понял?
Короткий выдох в ответ.
Дин напрягся, его взгляд метнулся к паху Кастиэля - ангел полностью расстегнул ширинку и накрыл себя ладонью. Новые ощущения явно пришлись ему по вкусу, и он оперся другой рукой на постель, поглаживая себя сквозь темную ткань трусов.
- Блядь, - пробормотал Дин. - Я совращаю собственного ангела. Или он совращает меня. Нравится?
- Да, - выдохнул Кастиэль.
- Ну, вот и продолжай в том же духе.
- Жарко.
- Ты же не чувствуешь температуру.
- Сейчас чувствую.
Дин заметил, как на лбу Каса блеснула испарина, и это тоже было до того по-человечески интимно, что его словно током дернуло.
- Остановите землю, я сойду, - буркнул Дин, бездумно накрывая ладонью собственный пах. Одеяло скрывало его, и он, приподнявшись, спустил трусы, освобождая твердый, как камень, член. Кас не увидит его, и это защищало, что ли, создавало иллюзию последнего барьера, последней черты, которую не переступают. Это немного успокаивало самолюбие и слабовато, но все же убеждало, будто ничего страшного не происходит: просто физиология, просто удовольствие. Это даже не секс, это обоюдная разрядка. Урок для нерадивого ангела, если уж на то пошло. И неважно, что опершийся на вытянутую руку ангел так бесстыдно трогал себя и постанывал. Неважно, что от удивления, испуга и удовольствия его глаза превратились в огромные мерцающие в полумраке темные вишни. Неважно, что от его открытых губ можно было отвести взгляд лишь для того, чтобы опустить его на дрожащие ангельские пальцы, неловко теребящие эластичный хлопок. Неважно, что от всего этого в теле росло горячее, тяжелое возбуждение. Дин подумает об этом позже. Когда-нибудь потом. Сейчас он был слишком сосредоточен на собственной ладони, размазывающей по тонкой чувствительной коже члена вязкую теплую смазку. Кастиэль наконец увидел в трусах досадную помеху и отодвинул ткань. Дин чуть не кончил от такого зрелища: пах окатило жаркой предоргазменной волной.
- Твою… - выдохнул он и заткнулся, поймав затуманенный взгляд Каса. Ангел взглянул на него, на себя - Дин облизнул губы, наблюдая за провокационными движениями его пальцев, скользящих по темной блестящей головке.
- Бо-о-оже, - Кас запрокинул голову, зажмурился, толкаясь в кулак - тело само вспомнило подавленные чужеродной сущностью инстинкты. Тело подчинило себе душу, и, глядя на него, Дин содрогнулся от яркой, искрящейся вспышки удовольствия, полоснувшей по мышцам. Его словно вывернуло наизнанку.
- Кас, - сорвалось с губ. - О, Господи, Кас…
Далекий стон, собственное имя - Дин откинулся на подушку, с грехом пополам соображая, что ангел последовал за ним. Его ангел впервые кончил. Глядя на него. Рядом с ним.
- Чертов извращенец, - простонал парень, чувствуя, как гаснут последние всполохи наслаждения. Пододеяльник пропитался быстро остывающей сыростью, и от стыда захотелось тихо сдохнуть. Дин лежал, не шевелясь, прислушиваясь к тяжелому дыханию ангела.
- Это… невероятно, - хрипло пробормотал Кастиэль.
- В следующий раз делай это подальше от меня, - подал голос Дин.
Минутное молчание.
- Я оскорбил тебя?
- Нет. Просто не хочу, чтобы вошло в привычку.
- Хорошо, - понурился Кастиэль.
Скрип пружин - ангел поднялся с кровати. Зашуршала одежда - застегнул ширинку и ремень, отряхнул мятый плащ. Дин избегал прямого взгляда ему в глаза. От стыда сводило скулы, в голове царил полный кавардак, и хотелось… так хотелось… господи, только не это.
- Прости, - сказал ангел.
- Кас, - вытолкнул Дин сквозь сжатые зубы и зажмурился. - Кас, я…
- Прости, я не хотел, чтобы так получилось. Не понимал, чем все может закончиться, мне стыдно, - Кастиэль поежился. - Сейчас уйду.
Он отвернулся, и Дин не успел его остановить. Шелест крыльев, дуновение ветра - от расстроенного, ошеломленного ангела осталось одно воспоминание.
- Кас, - выдавил Дин, прижимая руки к лицу. - Что ты натворил… Кас!
Тишина в ответ.
- Хоть бы поцеловал, сукин сын, - простонал Дин.
И в тот же миг его запястья окольцевали чужие пальцы, руки оторвало от лица, и к губам прижались неловкие обветренные губы. Голодный, неистовый поцелуй на грани реальности: мысли начисто вымело из головы, от слабости и какого-то сумасшедшего, глубинного блаженства бросило в жар, и Дин застонал, впитывая вкус, упиваясь поцелуем, потрясенный, подавленный. Пронзительный синий взгляд - и ангел растворился, будто его и не было, и Дин засомневался, не пригрезилось ли ему все это: руки, губы, жар дыхания.
- С ума сойти, - только и смог сказать он. Прикрыл глаза, перед которыми до сих пор распускались огненные цветы. Губы горели, а думать не хотелось. Он обязательно подумает… только не сейчас. Когда найдет в себе силы взглянуть на своего ангела без стыда.
А вот без вожделения взглянуть уже вряд ли получится.