Отложив дневник, я выключила свет лампы. Из головы не шла Мелисса, ей так тяжело давалось перенести каждое обращение! Она действительно привязалась ко всем, только так она могла почувствовать себя человеком. Именно материнские чувства делают ее человечной. Стараясь заснуть, я закрыла глаза и ни о чем больше не думала.
Утром разбудил меня стук в дверь моей комнаты. Открыв, я впустила в комнату Майкла. Он боялся, что я просплю, и решил меня разбудить. Я вчера не завела будильник из-за того, что так увлечена была дневником.
Новостью о приезде Евы с Фрэнком я расстроила Майкла, он паник, ходит сам не свой. Вчера даже не проверял километраж моей машины. Не включал телевизор и не смотрел спортивный канал. Я подозреваю, что он плакал, уйдя в свою комнату, просидев там до самого вечера.
Собравшись, я спустилась вниз. В окно видела, как отъехал от дома Майкл. Позавтракав, я выбежала под проливной дождь. Быстро, но так чтобы не поскользнуться я добежала до своей машины. Разогрев двигатель, и выехав с подъездной дорожки, я поехала на невысокой скорости в школу.
Выйдя из машины на парковке, я оглядела всю стоянку, те места, где обычно припарковывают свои автомобили Кендрики, но ни одной из их машин не было. Мелкими шагами я направилась в класс.
Время тянулось не сказано долго, это мучило меня. Учителя как всегда со своими контрольными, нудными рассказами. Со звонком я вскакивала с места и убегала прочь из класса, только чтобы больше не видеть, не задерживаться в обстановке раздражающей меня.
Весь обеденный перерыв я просидела, пялясь в окно, так и не притронувшись к обеду. Положение не могли спасти даже Софи и Элизабет, как они не пытались разговорить меня, привлекали внимание жестами, но я обращала на это внимание только на несколько секунд, и снова мой взгляд направлялся в окно. Прозвеневший звонок на урок и вопли Софи заставили меня встать, я смотрела на нее пустыми глазами, та, схватив меня за руку, потащила в класс.
Мисс Паркер с равнодушие разрешила мне войти в класс. Записав мое опоздание в регистрационный лист. Рухнув на стул за парту, я снова уставилась в окно. И лишь повышение тона мисс Паркер заставляло меня посмотреть на нее. Ее недовольный, обиженный взгляд меня и не радовал, и не огорчал. Я чувствовала лишь отвращение от школы.
После урока собрав свои вещи, я вышла из класса последней. После того как закрыла за своей спиной дверь, я услышала, как заплакала мисс Паркер, возвращаться не стала. Но мне искренне ее было жаль. В спортивном зале в меня то и дело прилетали мячи, которые я не ловила и не пыталась увернуться от них.
Выехав со школьной парковки, я поехала по дороге ведущей домой. Мимо проносился лес, виднелись горы, которые были за лесом. Я ощутила странный удар по машине. После него я управлять ей не могла, как будто специально подтолкнув, заставили машину свернуть с нужного мне пути. Она неслась на приличной скорости (для пустующей дороге к дому), цепляясь зеркалами бокового вида за пушистые ветви елей. Я вцепилась как можно крепче в руль, чтобы управление не потерять совсем. А когда перестала видеть цепляющиеся темно-зеленые деревья, то поняла: я оказалась на среднем выступе одной из самых высоких гор Самеркрова. Я всегда боялась смотреть с него вниз, может кому-то он покажется не таким высоким, как мне, но дискомфорт ощущался. Со всей силой я надавила на педаль тормоза, только бы по инерции не перевернулась машина! Она остановилась, но я ударилась лбом об руль, по инерции подавшись вперед при торможении. Чувствуя, что машина стоит устойчиво, хоть и на самом краю, я выбралась из салона. Страх накрыл с головой, не только руки, но и все мое тело одолел озноб. По максимуму я подошла к краю выступа и боковым зрением посмотрела вниз, голова закружилась моментально. Ноги начало подкашивать, я боялась только упасть вниз и разбиться в дребезги как фарфор. Отойдя, я окинула взглядом машину: из-под дворников торчали кусками ветки елей, на капоте хвоя, опавшая во время «поездки» через деревья. Выглянув из-за машины, я посмотрела на то место, откуда я выехала. Между деревьями было совсем небольшое расстояние, как моя машина смогла протиснуться, даже если таранить их на высокой скорости, я только бы врезалась в первое попавшееся дерево?!
В надежде, что связь здесь еще берет, я вытащила из кармана плаща телефон. Подняв его на всю вытянутую руку вверх, рассмотрела в углу экрана перечеркнутую антенну: связи здесь нет! К ознобу, страху, теперь добавилась паника. Если я побегу по той так называемой дороге, по которой я приехала сюда, то в лесу я могу запросто потеряться и еще не известно, что лучше. Кричать, звать, таким образом, на помощь смысла нет, меня никто не услышит, даже если где-то рядом охотится. Могут подумать: какое-нибудь животное, еще пойдут на зов, а, не узнав во мне человека, выстрелит, будет только хуже. Мне ничего другого не остается, как ждать пока помощь придет сама, найдя меня, не знаю, правда, как. Взобравшись на крышу кузова, я стала сидеть и рассматривать по-прежнему перечеркнутую антенну. Поднимала телефон выше, связь все не обнаруживалась.
Я просидела так час, вдруг машина как пружина приблизилась к земле, а потом резко подалась вверх. Я повернула голову. За моей спиной стояла среднего телосложения девушка. Ее пепельные волосы длинною до поясницы раздувал в разные стороны ветер, появившийся вместе с ней. Как будто он следит за ней. На ней были надеты штаны и майка, перепачканная на груди каплями крови, посаженных несколько дней назад, так как она засохла и стала коричневой как шоколад. Как же ей не холодно? Мой рот непроизвольно чуть приоткрылся. Я смотрела на нее огромными от страха глазами. Отражение себя я видела в темно-коричневых радужках ее глаз. Ее пальцы на руках были сжаты в кулаки, на лице — злость. Что-то мне подсказывало: она пришла не на помощь!
— Ах, Аврил! Мы с тобой встретились, наконец-то! Ты действительно красивая, теперь я понимаю Роберта! — заговорила девушка. Ее грубый подобный мужскому басу голос трудно забыть. Она втянула носом воздух. — Ты человек. Я слышу, как бьется твое сердце. Интересно, Роберт не боится того, что я могу вырвать его? Он совсем не бережет тебя, такую хрупкую, беззащитную! Я ведь тоже когда-то была такой ранимой физически, я была очень неуклюжей. Мои ноги запинались друг об друга, и я падала на ровном месте. Няня всегда бежала за мной и помогала вставать. Того времени мне очень не хватает!
— Кто ты?
— Вампир, — четко произнесла девушка.
Я напрягла все свое тело, чтобы не потерять равновесие.
— Чего ты хочешь от меня?
— Он не обратил тебя! Неужели ты меня не боишься? — пропустив мимо ушей мой вопрос, продолжила моя странная собеседница, не несущая с собой добра. — Ты знаешь, я передумала! Теперь я убью тебя, тем более что это проще всего сделать. Ты же человек. Как бы ты хотела умереть: упав с этого выступа, или может, от моих зубов? Я помню, Роберт не сторонник смертей от зубов вампира. Что ж, я последую его примеру, — я не заметила, как она коснулась меня своими холодными руками, тем самым, столкнув как шар для боулинга кеглю, и я полетела вниз. Я схватила себя за шею, стараясь преградить ей путь к сонной артерии. Хотя смысла в этом не было. В руке я чувствовала, как порвалась цепочка моего кулона, чтобы не потерять, зажала его пальцами левой руки, как можно крепче.
Она внимательно смотрела на меня, стоя на краю выступа, на ее губах насмешливая улыбка. Она что-то кинула, что приземлилось рядом со мной на земле. Помахав рукой в знак прощания, она исчезла. Я лишь чувствовала режущую боль во всем своем теле, я понимала: закрою глаза — умру. По звуку бьющегося о землю предмета, который она скинула, я определила — телефон. Я не могла пошевелиться, не чувствовав ног, пыталась сжать в кулак пальцы правой руки, но я ничего не чувствовала. Воздух никак не мог пробиться дальше к легким, ритм сердца замедлялся, стучав через раз, кровь проходила по кровеносным сосудам с трудом. Последние, что я помню это мерзкий запах окислившегося металла. Мои веки стали такими тяжелыми, что контролировать их я больше не могла, они закрылись…