Некоторое время назад я встречался с девушкой, отношения наши складывались просто замечательно, мы понимали друг друга с полуслова, вдоволь трахались и строили чудесные планы на будущее. Она всегда говорила, что в нашем общем доме ей хотелось иметь большую лохматую собаку, и я представлял себе нас, гуляющих вместе с весёлым преданным существом, и мне было хорошо и тепло на душе.
Через несколько месяцев она наконец завела себе собаку. Огромного лабрадора c красивой длинной шерстью. Мы весело играли с ним, но тут я стал замечать, что после нескольких минут рядом с этой собакой мне резко становилось плохо — утяжелялось дыхание, слезились глаза, из носа текла прозрачная сила.
Я стал избегать её общества, когда она была рядом с псом, потому что боялся резких аллергических кризов, которые могут легко привест к смерти. И, чёрт возьми, я стал замечать, что эта сраная собака встала между нами. Мы всё чаще ссорились и о те незабываемые часы вдвоём казались чем-то совершенно фантастичным. Я решил отравить псину.
У своего знакомого я нашёл ампулу с рицином (довольно таки сильный яд), но никак не знал, как его подбросить собаке, чтобы моя девушка ничего не заметила. Однако счастье улыбнулось мне совершенно неожиданно. Как-то раз утром она позвонила мне и сказала, что сейчас она вместе со своей шавкой на собачьей выставке, но к сожалению забыла взять для неё из дома прикорм. Она попросила меня нарезать колбасы, сыра и привезти ей. Я согласился. Напичкав нарезанную жрачку рицином, я поехал на выставку.
Отдав ей пакет, я решил расположится чуть подальше от ринга, где стояла она с собакой под предлогом того, что мне надо срочно поговорить с начальником. Стоя как мудак с неработающим телефоном, я внимательно смотрел на неё. И тут, блядь, она стала жрать отравленную хуйню САМА!!! Я было дёрнулся к ней, но что-то внутри остановило меня. Представьте себя на моём месте: я стою в десяти метрах от моей девушки, которая набивает рот отравленной жрачкой!
Голова была как в тумане, я сорвался с места и побежал к выходу. В тот вечер я нажрался вдрызги, но так и не решился позвонить ей и сказать, что она сьела отравленную еду.
Утром мне позвонила её мать и дрожащим голосом сказала, что её дочь в больнице, и надежды на спасение уже нет. Я примчался в реанимацию. Сунув пачку денег дежурной, я забежал в палату. Я упал перед ней на колени, я захлёбываясь слезами, не смея взглянуть в её бледное умирающее лицо, сказал: «Мы не новички в любви. Ты знаешь правила и я их знаю. Полная приверженность — вот то о чём я думаю. Ты не получишь её от другого парня. Я просто хочу сказать что я чувствую. Чтобы ты наконец поняла. Никогда не оставлю тебя, никогда не брошу тебя, никогда не убегу и не кину! Никогда не заставлю плакать, никогда не скажу прощай, никогда не солгу тебе и не сдалю больно!»