Но клочок розового шелка, торчащий в Пьеровий петельке, был не единственным ярким пятном на триумфе Ругонов. В соседней комнате под кроватью еще валялся забытый ботинок с окровавленным каблуком. Свеча, горевшая над телом господина Пейрота на другой стороне улицы, кровоточила в ночной тьме, словно открытая рана. А вдали, в глубине площади Сен-Митра, на могильной плите застывала лужа крови…