Джонатан Сафран Фоер. Жутко громко & запредельно близко.

Жутко понравилось и запредельно зацепило.

Нам нужны громаднейшие карманы — такие, чтобы в них умещались наши семьи, и наши друзья, и даже люди, которых нет в наших списках, незнакомые, которых мы все равно хотим защитить. Нам нужны карманы для муниципальных округов и целых городов, карманы, способные вместить всю Вселенную.
<…>
Но я знал, что карманы не бывают такими большими. В конце концов все потеряют всех.

Я всю жизнь учусь чувствовать меньше. Каждый день я чувствую меньше. Это старость? Или что-то похуже? Нельзя отгородиться от грусти, не отгородившись от радости.

Какой конец я выберу? Прыгну или сгорю? Пожалуй, все-таки прыгну, потому что тогда не почувствую боли. С другой стороны, может, и сгорю, потому что это все-таки оставляет шанс на спасение, а если и нет, то ведь чувстовать боль все равно лучше, чем совсем ничего не чувствовать, правда?

Мне нужна нескончаемая чистая тетрадь и вечность.

Ему необходимо было делать что-нибудь для меня так же, как мне необходимо было делать что-нибудь для него. Только в этом был смысл. Иногда я отправляла его за совсем бесполезными вещами, чтобы не лишать его этой возможности. Целыми днями мы пытались помочь друг другу. Я шла за его тапочками. Он заваривал мне чай. Я включала отопление, чтобы он мог включить кондиционер, чтобы я могла включить отопление.

Только тот, кто сам никогда не был зверем, мог придумать таблички, запрещающие их кормить.

Родители всегда знают больше детей, зато дети всегда умнее родителей.

Кому нужно прошлое, думала я, как всякий ребенок. Я не предполагала, что прошлому могу быть нужна я.

Если польются слезы, пущу их по изнанке щек.

Можно простить уход, но как простить возвращение?

Мы собирались разойтись в разные стороны. Мы ничего другого не умели.

Мы существуем, потому что мы существуем. Мы можем сколько угодно воображать галактики, не похожие на нашу, но других у нас нет.

Я застегиваюсь на все молнии внутри самого себя.

Ей нужно подтверждение моей любви, только это всем друг от друга и нужно, не сама любовь, а подтверждение.

Бабушка верит в бога, но не верит в такси.

Она написала: я бы хотела снова стать девочкой, и чтобы вся жизнь снова была впереди. Я страдала чаще, чем следовало. А радости, которые мне выпали, не всегда радовали. Теперь я бы прожила иначе. Когда я была в твоем возрасте, дедушка купил мне рубиновый браслет. Он был большой и болтался на запястье. Не браслет, а целое ожерелье. Позднее дедушка признавался, что специально просил ювелира сделать его таким. Он хотел, чтобы размер браслета был символом его любви.
Больше рубинов — больше любви. Но носить его было мукой. Я вообще его не носила. И вот главное, что я хочу тебе сказать. Если я решу подарить тебе браслет, я сперва дважды измерю твое запястье.