Внешность у тебя в нежность, а я, как дурак, вцепилась тебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов. Останься, а то я совсем остыну. Жалобно поскулю в спину автобуса, развернусь и поеду на залив заливать горе. Пять минут, за которые можно спятить. И потом дли недели не для меня, но только возвращайся.
Как нарочно накрапывает боль, стонут движения, до жжения пробки по утрам раздражают, слышим, как нас ничего больше не связывает: ни голосовые связки, ни бинты, ни килобайты.Облезлое метро не налезает на город, не может без паники пьянок и бьющих ног, а мы все просим, чтобы с нами поговорили, просим в телефон людей, которые молчат. Окончательно так, до нервных окончаний, безнадежно, насовсем.
Мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посреди переполненного проспекта, зачем так орет в уши ветер, и как взять и заткнуться.