В кафе впорхнула стройная девушка с кучей пакетов с до боли знакомыми названиями. Такая худенькая, что я могу лишь догадываться - единственное, что удерживает ее на земле – эти пакеты, иначе она бы уже давно улетела, настолько она нереальная для своего времени и этого места. Несмотря на всю внешнюю атрибутику: черные классические туфли Лабутен, темно-синие джинсы в обтяжку, белая футболка, пара серебряных браслетов на руке – внутри она другая. Ее образ прост на столько на сколько это возможно, чуть позже она признается мне, что давно поняла: чем больше цацек понавешено, чем ярче наряд, тем большая дыра пустоты внутри. Случайному прохожему, который за темными очками не видит ее глаз, может показаться, что моя собеседница тоже пуста, но ей абсолютно все равно на мнение случайных прохожих. «Знаешь, я уже полгода творю что хочу, вообще, не думаю о чужом мнение, мало того, что жить стало легче, так еще и счастливее, веселее» - удивительно и радостно слышать такое, особенно, если вспомнить, что год назад ее хрустальный мир рушился прямо на глазах. О событиях той давности героиня моего рассказа даже вспоминать не хочет, что было, то прошло, сейчас все хорошо. На самом деле открещиваться от прошлого ее любимая черта: «Неважно, какими мы были вчера, главное кто мы теперь» - она теперь первая умница и красавица этого большого безумного города, который она, откровенно говоря, недолюбливает и из которого при первой же возможности уезжает куда потеплее или в Питер. Возможностей мало - город сковал оковами дел: работа в кадре и за кадром. «За кадром комфортнее» – откровенничает моя визави – «Не надо что-то говорить, убеждать, доказывать и производить впечатление, просто пишешь себе текст, предлагаешь идеи. А еще, я в театре играть люблю, но это хобби и роскошь». Театр – старо-новое увлечение синеглазой красавицы. Глаза, кстати, тоже новые, при нашей первой встрече они еще были карими, хотя их искренность не скроешь даже линзами, а жаль. Искренность нынче не в ходу, но она уверена, скоро все изменится. Она, и еще несколько таких вот девочек - новые героини, прилетевшие на смену стервозных дур, они пахнуть здоровьем и свежестью.
О личной жизни вообще ни слова, да, кто-то есть. В кулуарах, что только не говорят. Она говорит, слава богу, что говорят, если не обсуждают, значит, не интересна, а так… мне приятно, главное, что бы не допекали уж слишком сильно; одно точно, олигархов за мной нет. Да, что правда, то правда, деньгами эту красавицу точно не удивишь. «Меня очень опекали родители, и деньги были средством, которыми они могли мной легко манипулировать. Я слишком независимая, предпочитаю зарабатывать сама, мне так проще… не от кого не зависеть: уходить когда хочу, приходить когда хочу, делать что хочу. Но поверь, я не против любви, я против того, что бы рядом с любовью было хоть что-то грязное, а деньги – это в каком-то смысле грязь».
На последок я не могу удержаться и задаю вопрос: «Я помню тебя в первую нашу встречу, и сейчас - два разных человека, как так получилось?». Она молчит, долго думает, ставит белую чашку допитого чая на стол и говорит: «Я каждый день работала над собой, над своей речью, комплексами, внешним видом, занималась йогой, чем только не занималась, я каждый день лепила и воспитывала себя, и, сейчас поняла, что воспитала, но даже сейчас я не остановилась. Моя работа над собой с одной сторон тяжелый труд, но с другой нереальное удовольствие».
Всем бы такую жизнь! «Когда они сами захотят, тогда и получат ее, » - уверила меня моя собеседница и упорхнула опять по делам.