Мы сидим в маленькой прокуренной квартирке на улице Эйдемана. Из окна видно как проносятся товарные поезда с громким то ли рыком, то ли ревом. Суми не так давно выучила несколько аккордов и теперь мы сидим на кухне под открытой форточкой и пытаемся сочинить песню.
Кажется, была зима. Самые наши творческие процессы активизируются зимой, как и появляются самые неосуществимые и безрассудные идеи. То была идея посвятить себя музыке, отдаться ей самозабвенно, искать в ней смысл жизни и реализовывать себя как личности тоже через нее. Мне тогда досталась роль вокалиста – голос у меня был не очень, но мы надеялись что через несколько лет я его достаточно прокурю, чтобы исполнять неплохие партии металл-рока. Суми была нашим гитаристом. Потому что у нее была гитара и раньше она встречалась с басистом – ага, а вот и связи! К слову сказать, она была единственной из нас, кто хоть как-то пытался развить свое мастерство, если это можно было так назвать. Она к тому времени могла сыграть пару песен, могла даже минут двадцать просто что-то наигрывать, безо всяких листочков, на которых написаны аакорды-подсказки. С двумя разобрались. Остались еще двое.
Хэлл, наша Кофейная Королева, должна была освоить ударные. Если учесть, что обычно в группах ударники – это самые отвязные ребята, у нас был очень странный барабанщик. Дело в том, что барабанщик должен пить, курить, ругаться матом, щюпать баб (или мужиков), трахаться со всеми подряд и доказывать всем что они уроды и нихера не умеют. Наш же Барабанщик был девственница-блондинка, ни разу в жизни не бравшая в рот сигареты и спиртного. Она могла упиться вдрызг пятью чашками кофе, а потом у нее было похмелье. И вот теперь мне кажется, что наша идея с рок-группой дала трещину уже тогда, когда мы определились с ролью Хэлл. Малине же доставалась роль продюсера. Или кого-то в этом духе, потому что с ее характером мы бы ее удущили, если бы она писала с нами песни, и вообще вмешивалась в наш творческий процесс. А вообще, она обладает хорошим качеством – доводить людей, тем самым вынуждая их себе подчиняться. Уверена, она бы своим поведением и дьявола в пекло загнала.
Ну так вернемся к прокуренной кухоньке, с грязными стенами и хлюпеньким окошком, которое пропускало там много холода, что и смысла казалось в нем не было. Мы с Суми сидели и я курила. Кажется это был Бонд. А может и Винстон. Дверь была закрыта, потому как мы пока еще стеснялись быть услышанными и осмеянными моим братом, который, наверное, в это время смотрел телевизор и вообще мало нами интересовался. Моя подруга наигрывала какие-то мелодии, я что-то ей рассказывала, потом молчала, потом снова рассказывала. Постепенно начала подпевать. Это были просто первые пришедшие на ум слова. Ничего больше. Потом у слов начал появляться маленький смысл (большего мы так и не добились).
-- Суми, надо записать слова, последние пару строк прикольно вышли! – крикнула я и рванула за каким-то огрызком цветной бумаги и простым карандашом.
Таким вот образом, строчка за строчкой пуличилось некое подобие стихов. Поэзией это точно назвать нельзя, но на музыку положить можно было. Суми каким-то образом подобрала пару аакордов, после чего вышла мелодия, пусть даже корявая и совсем не запоминающаяся. Но она была наша! А это было главным. Потом мы записывали наше исполнение на диктофон старого Самсунга Суми и прослушивали, давясь хохотом. Что-то редактировали, меняли слова. В итоге вышла песня. Думаю что Это можно назвать песней. На следующий день мы позвали девчонок, даже Машу пригласили. Был и мой брат. И вот после двадцати минут сборов себя в руки и борьбы со стыдом и смущением мы исполнили нашу Песню. Я пару раз там была на грани, но смех удалось сдержать, и в общем, наше исполнение было неплохим. Нам даже аплодировали. Пусть они и врали, делая это из дружбы и любви к нам, мы были в восторге. До сих пор мы с Суми, можем перед сном ее, если нам удается заночевать вместе.
Слов я написать не могу, потому что мы решили оставить это в тайне. На самом деле нам стыдно за глупый текст. Или за саму идею с группой, а может за то, что так и не осуществили ничего. Но все равно, мы гордимся тем, что у нас есть наша Песня. Она наша, и в ней есть мы. Если бы вы ее услышали, вы бы нас нас там узнали.