Грустный и жестокий мир. И несправедливый.

Когда-то, когда отец приносил с рыбалки домой еще живую рыбу и оставлял на кухне задыхаться, я думала: черт возьми, что за ужасная участь.

Оказалось, может быть еще ужаснее: когда эту рыбу бросают коту и он ест ее живьем.

Вчера ночью я через наушники услышала рычание пса и следом истошный кошачий вопль. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть за окном, и выйти на улицу я не решилась. Да и вряд ли бы это помогло: скорее всего, было уже слишком поздно. В общем, еще одна незавидная участь — кошки, которую разрывает специально натравленная какой-то мразью собака. И мне хотелось бы винить себя, что не вышла, не попыталась вмешаться, но логика не дает. Дело нескольких секунд. Я бы все равно уже ее не спасла…

А если подумать… это бесконечный цикл жестокости. В начале войны, когда я еще была подписана на новостные каналы в Телеграме, попался на глаза пост с транскриптом звонка представителя армии противника, рассказывавшего мамке, как они с голодухи с сослуживцами пса съели (надеюсь, они все уже сдохли в адских муках).

Кот жрет рыбу, пес рвет кота, человеческая падаль убивает пса, и на человечину найдется кто-то или что-то, что его прикончит. Глупо, мерзко, беспощадно. Просто людей мне не жалко. Даже всяких якобы насилованных младенцев (какой-то бабке в очереди за водой, пересказывавшей это и заявившей, что лучше бы кошку поймали, чем несчастное дитятко, я пожелала, чтоб лучше ее поймали). Вообще я не желаю ничего такого людям, — большинству, не мразям, — но мои остатки эмпатии попросту на человечество не распространяются. Впрочем, и бедную кошку, чей предсмертный крик у меня до сих пор в голове, я тоже как следует оплакать не могу. Мне ее ужасно жаль, хорошая была девочка, которую скот-хозяин выгнал на улицу после смерти жены, у которой постоянно умирали котята (то собака загрызет, то мразота какая-то отравит, то еще что), я хочу плакать, но слезы будто все уже выплаканы. Ком в горле стоит, а они не идут.

Запаслась топориком-молотком (два в одном) для отбивных и выуженным из шкафа полупустым флаконом дихлофоса. Думала, все равно не сплю, если вдруг услышу, что опять эта тварь с собакой своей шароебится (ладно, я почти не ругаюсь, так что немного можно), как выйду и как припугну, что оно вообще из дома своего рыпнуться бояться будет (я умею отпугивать мужиков, так что в успехе уверена). Но нет, сегодня оно, видимо, спит. Еще ливень пустился. Но ничего, мы найдем на это человекоподобное дерьмо управу. За бедную Машу и остальных кошек и котят, по его вине погибших. Если так чешутся руки убивать, попиздует на фронт, комендантский час, в конце концов, никто не отменял, а оно шляется в три часа ночи по дворам (но я бы сама его прикончила, будь это законно).