Мне кажется, если бы я уже написала хоть одну книгу и обрела хоть какую-то популярность с прилагающейся хоть какой-нибудь армией поклонников моего творчества… если бы эти поклонники были такими же, как у него (у него есть что-то вроде прозвища, но я им его не раз называла, так что воздержусь, я же тот еще параноик… надо придумать еще тайное имя), я была бы счастлива.

Они меня сперва пугали. Казались ошалелыми глупыми маленькими девочками, напрягали на концертах своими воплями и толкучкой. Но мне же всё не так: вот уже мне специально в моем городе устроили концерт, как я хотела, и не в клубе, а в зале, но мне и это не угодило на 100%, потому что в зале хотелось встать и танцевать под некоторые песни (почти все), а этого было делать нельзя: строгий усатый седовласый дядечка ходил и бдел, чтобы никто за исключением фотографов не рыпался со своих мест и к сцене не приближался.

Так, в сторону лирические отступления. Мне казались эти фанатки глупыми и непримечательными. Но вот я пообщалась с некоторыми, и мнение мое изменилось. Его творчество действительно привлекает необычных. Может, они еще юны и им есть чему поучиться — в том и дело, что они хотят. Хотят учиться. Одна девочка на днях с сожалением рассказывала, что ей приходится сидеть дома, а она этому не рада, потому что хотела посещать занятия и учиться. Я прибалдела: меня бы внеплановые каникулы только обрадовали, для меня школа была сущим адом. А они… вот такие. Любознательные. И творческие. Рисуют, играют на музыкальных инструментах, и ради него готовы и в огонь, и в воду, стоит только позвать поучаствовать в какой-нибудь движухе. Причем, совершенно искренне: они не выпендриваются и не выскакивают одна перед другой — им тоже важно просто сделать что-то, чтобы он улыбнулся и обрадовался. Совершенно бескорыстно. Не за спасибо. Просто так. Потому, что они его любят какой-то совершенно немыслимой безусловной любовью.

Я бы хотела, чтобы меня кто-нибудь так же поддерживал и любил. Возможно, тогда бы я смогла закрыть еще один, очень давний и страшный гештальт. Не говоря уж о том, что сил творить у меня было бы гораздо больше, ведь в этом имелся бы больший смысл.