Я необычный родитель. Обычные родители, не побоюсь этого слова, боятся своих детей, боятся их взросления, их "неудобных" вопросов, познавательного интереса и переходного возраста, который влечёт за собой массу того, что пугает тех, кто каким-то чудом решился на эту социальную роль. Я не боюсь.
Я не боюсь разговаривать со своим сыном и знать о нём больше формальной информации, которая присуща в отношениях родитель/ребёнок. Я не боюсь быть, в первую очередь, другом для своего ребёнка, чтобы не приведи бог не разрушить эту иерархию отношений, в которой ты царь, бог и истина в последней инстанции. Безусловной может быть только любовь к родителю, но никак не уважение, которое нужно заслужить. И не только заслужить, но и поддерживать на протяжении всей жизни. Уважения нельзя добиться если ты боишься собственного отпрыска. Пусть это не пресловутый страх, от которого трясутся поджилки, но этот страх более глубокий, и он на подсознательном уровне вызывает недоверие у ребёнка, даже если внешне ты никак его не выражаешь. Родители думают, что дети — бесчувственные и тупые свёртки бессознательного лет до пяти и у них ещё будет возможность поставить себя правильно, но после пяти лет продолжают испытывать этот страх по инерции и он не отпускает лет до восемнадцати, в лучшем случае. Потом это уже никому не нужно.
Родители боятся детей, а дети боятся родителей. То, что принимается родителями за уважение — всего лишь пресловутый страх, навязанный ими же. Как пример: часто приходится слышать как мать, которая не способна самостоятельно справится с неуправляемым ребёнком, в качестве угрозы и метода приструнивания использует отца. О каком уважении может идти речь, если ребёнку угрожают собственным отцом? О каком уважении может идти речь, если мать угрожает собственному ребёнку, признав свою несостоятельность в качестве воспитателя? Отца боятся, мать боятся как проводник между ребёнком и отцом. У них, возможно, хорошие отношения в рамках социальных ролях родитель/ребёнок, но такие отношения только внешне кажутся крепкими и прочными.
Если есть страх, то помимо отсутствия уважения, в таких отношениях нет и намёка на доверие. Моё субъективное мнение состоит в том, что любые отношения должны базироваться именно на этих двух аспектах: уважение и доверие.
Мой сын уважает меня не за ряд выдающихся научных достижений, сексуальных побед и проч., а в первую очередь за доверие, которое я всячески демонстрирую в наших отношениях. В частности, это выражется в том, что мы ведём диалог. Не монолог одного неудачного актёра, а именно диалог, который строится на умении прислушиваться, приводить доводы и аргументы и никогда не опускаться до попыток примитивного доминирования засчёт опыта, прожитых лет и "потому что я твой отец, я так сказал". Быть отцом — это ещё не самое важное. Твой ребёнок может оказаться в сто раз умней, хотя бы потому что не пытается надавить на безусловный родительский авторитет, которого не существует.
Да, я старше и умней, но это не делает меня абсолютно правым в любой ситуации, которая волнует моего ребёнка. Он уже имеет свою точку зрения по любому вопросу и не боится её высказать, потому как это не натолкнется на стену самого умного и знающего, чьё мнение — истина в последней инстанции, которую ты должен принять и не возникать. Вот будет тебе восемнадцать, тогда и начнёшь обзаводиться своим мнением.
Если ты являешься для своего ребёнка другом, то не возникнет никаких проблем в том, чтобы стать для него авторитетом. Конечно, если это не тупая крайность, где ты опускаешься до его уровня для пущей убедительности пуская слюни. Достаточно просто внимательно слушать и слышать то, что тебе говорят и не вставлять снисходительные смешки, улыбки и прочую херню, которая демонстрирует пренебрежение к тому, чем с тобой делятся. Его волнует эта проблема и раз он говорит тебе о ней, то завали свою снисходительность и прекрати опускать его проблемы до уровня плевка на асфальте. Это ТВОЙ ребёнок, это проблемы ТВОЕГО ребёнка и если он увидит твоё пренебрежение — пока будущее доверие не только в мелких, но и крупных масштабах. Меня всегда искренне восхищает удивление родителей, когда они узнают о своих детях какую-то очень важную информацию не от самих отпрысков. Как нужно было проебаться, если ты узнаешь, например, о достижениях/неудачах своего ребёнка от третьих лиц?
Для своего сына я друг, а потом уже отец. И в той, и в другой ипостаси он уважает меня и считает авторитетом. Удивительно, но для этого мне не пришлось его запугивать, подавлять и демонстрировать своё превосходство. Я даже никогда в жизни не бил, а его мать никогда не использовала меня как инструмент воздействия. Я вообще крайне негативно отношусь к применению насилия по отношению к тем, кто слабей тебя. Тем более, если это твой собственный ребёнок. Это, в первую очередь, характеризует тебя как слабого, мерзкого и низкого человека; во вторую — как того, кто потерпел фиаско на фоне эволюции, потому как для таких мразей речь — нечленораздельное бульканье. Хотя, не могу не признать, что это эффективный и кратчайший путь к псевдоуважению: если ты меня не признаешь, так хотя бы будешь сублимировать это с помощью страха. Гениальная методика воспитания.
Я не боюсь сына, а он не боится меня. И я могу быть уверен, что этот страх не разрушит то, что действительно даётся большим трудом ни через пять лет, ни через пятьдесят.
