Так много нужно рассказать, осмыслить. Так много километров, которые закончились ничем. Интересно, что будет, если эта фура влетит в нас на огромной скорости. Не дай Бог. Предложение оборвалось, едва начавшись. И горы, и тундра, и море, впадающее в лазурно-голубой океан, и чайки, такие мелкие, как песчинки. И водопады, и туман, и самый потрясающий закат. И розовая вода в Карелии. И арктические цветы. И старые стены зданий, почти ровесники моих бабушек и дедушек.

Чужие имена на скалах вдоль трассы, и твое на весь экран. Мантра «я тебя люблю» каждые 20 минут. Рисунок девушки без сердца, и кровь, сплошная, густая кровь везде. И швы у нее на груди перевернутой буквой «Н». Рисунок не нарисован.

Я думала, что после этой поездки что-то изменится. Всё изменилось. Снова. Я теперь какая-то новая версия себя, которая начинает работу над собой.

Я такая мрачная, закрытая, нелюдимая, жестокая и жесткая по сравнению с другими. Смотрю на них: молодость, пухлые щечки, откровения о сатисфайерах и акне, фоточки с тусовок, цветные очки и бусинки. А я такая мрачная, со старящей морщиной на лбу, с нелюбовью какой-то вялой к себе (не ненависть!), с ощущением что я вроде бы хуже их всех, но всё равно круче. В чём?

Только достигнув подушки, не узнавая свой дом, голова показала мне множество неожиданных картинок. Множество неожиданных портретов, и я даже испугалась сначала. А потом поняла: так вот оно, вот что должно было измениться. «Освобождение и другие рассказы».

Hey baby, where were you back then?

When I needed your hand

I thought that when I stuck my neck out

I’d get you out of your shell

My faith is sick and my skin is thin as ever

I need you alone

Goodbyes always take us half an hour

Can’t we just go home?

Nobody else will be there then

Nobody else will be there

Nobody else will be there then

#писатель а #дневник а #любовь #рефлексия #отпуск

мы из разных миров, из двух, а может и больше. динамичный твой, пестрящий яркими красками и застывший мой, как послевоенная Польша, где из яркого- взгляды твоими глазками

и никто не предаст натуру, зону комфорта, не предать себя- вот главная здесь задача, среди женщин земных- ты просто красот все гуру

и ты- настоящая, это много для меня значит.

я- корабль, ледокол оставленный, всеми брошенный. из активности- чайки и лёд, что ходит по корпусу,

но когда ты смеясь говоришь: «какой ты хороший!»

— я читаю молитвы твоему чудесному голосу.

не понять мне, как мир устроен и как работает

твоя сила женская, броню мою обуявшая,

и забавное чувство, мол, я тебя не достоен:

необыкновенная, нежная ты

и я- такой весь пропавший.

но целую мечты твои, конные путешествия, все нашествие ангелов-демонов, тех, что внутри тебя- тоже, средь оконных пустых вечеров моих, ты- эмоций нашествие, я хочу, чтобы ты улыбалась,

это так, подытожить.

Две ночи без нормального сна в трясущемся плацкарте поезда, боль в спине от слишком тяжелой нагрузки, сломанная зарядка, стертые в кровь ноги, холод, пробирающий до костей, потраченные последние деньги и вред страдающему желудку - цена, которую я заплатила, чтобы понять, что больше этого человека рядом я видеть не хочу. Очень четко сформировалось определение дружбы: это когда человек, который по натуре эгоист, ставит тебя на первое место. Я никогда не называла ее своей подругой, хоть мы и общаемся 5 лет, я стала свидетелем на ее свадьбе и именно обо мне она вспоминает в первую очередь, когда что-то случается. Я многое принимаю и понимаю, стараюсь обеспечить ее максимальной поддержкой и соглашаюсь на встречи/поездки, даже когда не хочется. Я не называю ее своим другом, но ставлю ее проблемы, мысли и события приоритетней своих. В ответ же получаю ничего. Тишину. Отстраненный незаинтересованный взгляд. Молчание, которое бьет куда сильнее слов.

Вчера, когда вокруг летали чайки, а Г. их кормила хлебом, для меня все стало понятно. Эта наша последняя поездка. А может и встреча. Все мои планы в одно мгновенье рухнули. Закидываю рюкзак на плечи, что весит килограмм 10, понимая, что зря я столько всего взяла - ничего не получится. Но если это та цена, то окей, я заплачу.

— О чем вы разговариваете?
— Если мы не говорим о ее личной жизни, то не говорим ни о чем.

Из-за нее меня стал раздражать Львов. С Одессой подобное я не позволю проделать. Но что важнее - не позволю больше обращаться так с собой.
Сейчас я дома, жутко устала как физически, так и морально. Переоделась в кигуруми и собираюсь целый день валяться в кровати и пересмотреть в третий раз 7 сезон smtm.

ну что с нами не так? почему людям так хочется менять своё сознание. не двумя бокалами и не 50 мл виски, а бутылками, таблетками и никотином? ну что не так?
мне говорили, что если вдруг не выкуришь сигаретку, то ощущаешь себя не в своей тарелке. черт с ним, с никотином.

"люди любят так больно друг друга ранить; до самого нерва достать и потрогать."

доживаю последние беззаботные в общежитии. доживаются они прекрасно. здесь чудесно пьётся, учится и смеётся. здесь мой иммунитет стал на порядок выше. всего за триста рублей в месяц у тебя крыша на головой и не плохая. ну да, с тараканами, но уютно по-своему.

песня: Чайкина и Ассаи - Смотри в глаза.

мечта: я и белая кухня, у меня на ней всегда вкусный чай и выпечка, уютно, даже в затяжной трехнедельный дождь, даже когда по ощущениям в жизни полный провал, когда одиночество и тоска аурой окутывают душу, - у меня хорошо. ко мне хочется заходить на чай/ночь. я мудрая, взрослая и люблю любимых, а они любят меня.

—--

Очень сильно устаю. С утра на работу (работаю на водниках- для Омичей), после работы на такси сразу в больницу (на Лизу Чайкину), после опять на водники домой и эти вечные разъезды, звонки и переживания выжали из меня все соки. Плюс ко всему накапливается куча дел, которые я смогу сделать только в выходные. Надо съездить на брюками в манго, которые я заказывала по интернету, потом в транспортную компанию за посылкой с тканью, после найти где-нибудь термос для супов и сварить Тёме домашнего бульона. Обиднее всего то, что до сих пор никто из его семьи не то что не приехал, даже не позвонил и не спросил как у него дела. Обидно не за себя, а за него. Видимо настоящая семья на данный момент состоит только из меня. Стараюсь не показывать свою усталость, потому что знаю как сильно я ему нужна и сейчас я готова хоть ночью к нему приехать. Кто если не я?

Море молчит раз. У моря внутри тревога, снаружи лицо, как белая простыня. Над ним сгущаются снеговые тучи, гарцуют парами, широко разевая черные рты, глотая прозрачный испепеляющий воздух. Воет ветер, мешаясь со стаями чаек - чайки тоже кричат, вопят, трещат, как лопающаяся штукатурка, рассыпаются белыми хлопьями над синевой. Корабли равнодушно впиваются якорями в глубинное тело, стоят, смотрят за горизонт, думая о берегах Атлантиды.

Море молчит два. Чайки спускаются ниже, бреют крыльями тихую гладь. Хотят исклевать до крови мутное зеркало, но клювы вонзаются в соль и яд. Ветер смеется и заливается, скачет меж туч, танцуя с ними по кругу. Корабли равнодушно зевают, им немного зябко без парусов и скучно без дела, но команды поднять якоря все нет. И Атлантида не зовет к себе Ясонов и Одисеев.

Море знает: так невозможно и должно быть наоборот, но море молчит три. Море молчит, не дышит, замерло и собирается с духом. У моря осталось три минуты: три, две, одна… Море вздыхает, сглатывает привкус рвоты и медленно, мрачно и грозно поднимается ввысь, к восходу.

Огромное желание собрать свои вещи и сбежать в город, кде никто не знает твоего имени. И не видеть ничего этого больше. Никогда.

***

Я у моря. Дышу свободой.
Мир приходит в такие минуты.
И мне кажется, что как - будто
Я водою снимаю путы.
И соленый морской воздух,
И песок, обнимающий тело.
Будто тайный мой личный остров,
Куда я прилетаю смело.
Я у моря. Вокруг меня чайки.
В воду я захожу раздетой.
Проплывают рыб разные стайки,
Словно я становлюсь их планетой.
Тут так тихо. Тут так смиренно.
Я, наверное, здесь останусь.
Ведь одно лишь всегда неизменно-
Это миг, где сейчас оказалась.

Наталия Стиценко

море молчит

раз.

у моря внутри тревога, снаружи лицо как белая простыня. над ним сгущаются снеговые тучи, гарцуют парами, широко разевая чёрные рты, глотая прозрачный испепеляющий воздух. воет ветер, мешаясь со стаями чаек - чайки тоже кричат, вопят, трещат, как лопающаяся штукатурка, рассыпаются белыми хлопьями над синевой. корабли равнодушно впиваются якорями в глубинное тело, стоят, смотрят за горизонт, думая о берегах Гипербореи и Атлантиды.

море молчит

два.

чайки спускаются ниже, бреют крыльями тихую гладь, хотят исклевать до крови мутное зеркало, но клювы вонзаются в соль и яд. ветер смеётся и заливается, скачет меж туч, танцуя с ними по кругу. корабли равнодушно зевают, им немного зябко без парусов и скучно без дела, но команды поднять якоря всё нет, и Атлантида не зовёт к себе Ясонов и Одиссеев. море знает: так невозможно и должно быть наоборот, но море молчит

три.

море молчит, не дышит, замерло и сбирается с духом.

у моря остались минуты:

три,

две,

одна…

море вздыхает, сглатывает привкус рвоты и медленно, мрачно и грозно поднимается ввысь, к восходу.

Люди йдуть з нашого життя

за ними стелиться тракт закривавлених нарцисів
ти споглядаєш на своїх руках
омели цвіт із алим переливом
ми пустим спогади блукати на віраж
хай ними ситяться лиш чайки сизокрилі

комусь - прожить життя без каяття
комусь лиш карма, а комусь - митарство.

Люди йдуть з нашого життя
Залишив цвіт бур'яну при могилі
той, хто оглянувся у слід -
упав.
годинникар не зміг перевести годину
знову.
ти йдеш вперед не зупиняючись, відраз
по полю рвеш ромашки позолочені
Це не розпуття, тут нема доріг
і теплий, ефемерний вітер б'є по поясі.
мене навчили в світі цьому жить
розповіли, як вибирать із розумом
як легко досягнуть усіх вершин
" як виробити в собі самовпевненість".

на сердці талий сніг, який вже рік..
колись у ньому розквітало счастя
твій самий сильний та старий надрив
віднині - це звичайна, проста рана.
людину здатен вбити нарцисизм
ти - не суворий персонаж із фільму
мені розповіли, як стримать біль
але чому,
ніхто не розповів мені, що таке - втрата?