Кажется, Рэя Брэдбери я ещё не читала. Сперва я пыталась разобраться, о чём вообще речь. Такое бывает, если начинаешь не с первой книги серии. Потом я сомневалась, стоит ли читать настолько простенькое повествование, которое больше годится для изучения в раннем подростковом возрасте. А после я оказалась почти в конце книги, когда решила, что мне вполне нравится, и можно закончить.

В целом, ничего особенного там нет. Это простая история о детстве. Она лёгкая, почти невесомая, поэтому читается за один день. Как будто перекус между основными приёмами пищи в виде более тяжеловесных романов.

Конечно, сложно забыть о том, что тебе уже 30, но спустя половину книги ты уже погрузилась в тот мир невинности и шалостей, где вместе с героями собираешься напакостить старикам (хоть и не понимаешь, почему 60-летние мужчины описываются старцами на смертном одре). На короткий миг ты вспоминаешь, каково это быть маленьким подростком. А после всё равно приходится возвращаться в реальный мир с его работой, налогами и дебилами на дорогах.

Каждому нужен такой человек в близком окружении, который умеет поддерживать. Делом ли, словом, каждому свое. А если их несколько, то жизнь удалась.

Вчера сестра забрала детей к себе, перед моей ночной сменой. Я работала спокойно, зная, что они в безопасности, любимы и под присмотром. Она привезла их сегодня вечером, понимая, как организму тяжело после ночи работы. Разве она не чудо? Самое настоящее, человечное, понимающее. Ни слова упрека за их хулиганства, ни жалобы на их непослушания.

Это двоюродная сестра супруга, но я воспринимаю ее как своего родного человека. Хочу порадовать ее так же, как она меня своей помощью. Но отмахивается:-куда тебе, ты и так как белка в колесе.

А я смотрю на нее как на пример женственности, чуткости, радушия. Все сама. Недвижимость, успех в карьере, дети, помощь старикам. И при этом, ни капли злости или гнилости. Такие люди редкие алмазы, на них земля держится. Как бы высокопарно это не звучало.

И ещё один герой ослепил меня вечером? внезапно на моей работе появился человек -кровать. Наверное покажется, что такое прозвище дала ему язвительно, от злости, но нет. Оно к нему приклеилось, пусть так и останется.

" Я соскучился по тебе моя маленькая. Привезти тебе то и это. Ты классная. Ты отлично выглядишь". Меньше часа в таких эмоциях и вот, я уже порхаю и работаю спокойно, без нервоза.

Женщины любят ушами, что верно. Ещё раз, нужен человек поддерживающий, приласкающий, нежный. Как бы не отбрыкивалась от этого в молодости, но без него-никак. Это катализатор действий, на благо себе, семье. Да и ему немножко, наверное. Он не исчезает, потому что получает от меня что-то, в чем нуждается сам.

Я же, подпитавшись им, скорополительным сексом в каморке на работе(как же иначе?), живу дальше, делают вдвое больше и ничего не планирую. Пока фонят бабки на работе с кислыми мордами, вечно обиженный на что-то муж, пьяные клиенты, я купаюсь в послевкусии приятной встречи с двумя людьми.

Вот так вступаем в холодную осень, согреваясь изнутри. Моя маленькая…

#Записки любовницы

Оказывается, так приятно знать, что тебя любят и ждут. Не всегда гладко и прилизанно, но тем не менее.

Как горячий чай с медом и лимоном после долгой осенней прогулки. Обволакивает, уютно, безопасно.

Почему-то сегодня, в разговоре с приятельницей я вспомнила, что в 16 лет считала 30ти летних стариками, а 40ка летних-покойниками. Посмеялись.

Может и меня на философию подбивает песочек, медленно сыплющийся тонкой струйкой. То спать тянет от ненастной погоды, то колет поясницу, то слезы навернутся от песни)

Хотела сказать, что когда чувствуешь любовь к себе любому, просыпается такая благодарность! Прощаешь, понимаешь все. Хоть и не забываешь. А это уже просто опыт.

Ну а если любящий совсем донимает, таблетка пустырника под язык и эмигрировать в себя.

#Осенняя меланхолия

4
Мечта Утёнка о подпольной империи Боёв младенцев медленно начиналась, но набирала обороты с каждым главным событием. Это было рискованно. Очень рискованно. Утёнок был не из тех, кто легко доверял людям. У него были правила для тех, кто узнал о Боях младенцев и хотел получить место в качестве зрителя. Вроде как когда дилер просит нового клиента принять дозу, прежде чем он обменяет наркотики на деньги.
Дом, который Утёнок унаследовал от своих родителей, был огромным, расположенным на пяти акрах, что Утёнок любил называть настоящим ранчо, хотя он никогда не видел настоящего ранчо. Это давало ему конфиденциальность. Сам дом был более четырёх тысяч квадратных футов. Три этажа. Шесть спален и восемь ванных комнат. У большинства спален была ванная комната, как и у отдельных главных люксов, однако две спальни делили ванную комнату Джека и Джилл. Эти две спальни стали детскими.
По обеим сторонам дома шли лестницы, обе вели на второй этаж. Только одна лестничная клетка вела к главной спальне наверху, состоящей из всего третьего уровня. Утёнку всегда нравилось, что его родители построили такой дом. Они были невероятно богаты. Мало того, что они работали до смерти на местные технологические компании, они были ранними инвесторами в Qualcomm и Google. Теперь всё, что принадлежало им, принадлежало Фрэнсису Винчестеру, более известному как Утёнок. Ему не пришлось работать ни дня в своей жизни, но его страсть к детским дракам была тем, ради чего он просыпался каждый день, даже если работал себе в убыток, чего он точно не делал. Деньги его родителей были вложены с умом. Он оставил их финансиста Чарльза Даннвуда своим бухгалтером. На тот момент, учитывая долгосрочные инвестиции от крупных выплат Google и Qualcomm, а также множество акций, которыми контролировал Даннвуд, Утёнку не о чем было беспокоиться.
Но вместо того, чтобы жить беззаботной жизнью излишеств, он создал что-то вроде расцветающей империи, которая, если об этом узнают власти, отправит его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, где он, скорее всего, окажется в рабочей позе, прежде чем кто-либо даже подумает изнасиловать его. Осуждённые не любили детоубийц.
Когда Утёнок поднимался по залу чемпионов наверх, он баюкал новорождённого, как гордый отец, улыбаясь его херувиму и воркуя. Стены зала были увешаны фотографиями младенцев после их побед, одни потные и в синяках, другие запёкшиеся от крови поверженных противников. У одного младенца был полностью распухший глаз, маленькое ушко выглядело, как уродливая цветная капуста, рот отвис в беззубом рычании. Каждый раз, когда Утёнок проходил мимо этого портрета, он смотрел на величайшего чемпиона, которого когда-либо видел, и у него перехватывало дыхание. Это был бой, который он никогда не забудет. Подобно наркоману, гоняющемуся за драконом в поисках ещё лучшего кайфа, Утёнок всегда искал другого чемпиона. Он поднял своё новейшее приобретение и улыбнулся мальчику.
«Может быть, это будет тот, кто одолеет Барбареллу».
Убаюкивая младенца в левой руке, Утёнок открыл дверь в детскую номер один. Внутри стояли четыре кроватки вдоль стен и пеленальный столик, придвинутый в угол рядом с дверью шкафа. На данный момент на Утёнка не работала никакая медсестра. Последнюю, Сьюзен Фэрмаунт, пришлось уничтожить. Работа с ней была очень напряжённой. Утёнок думал, что она сможет сохранить его тайну, но она слишком привязалась к детям. Райан нашел её возле байкерского бара в Эль-Кахоне. Она была настоящим крепким орешком, прямолинейной байкерской сукой с характером и настоящей выдержкой. Из тех женщин, которые работали бы над чем-то таким отвратительным, как детские бои, и не дрогнули бы, но в течение шести месяцев что-то в ней изменилось. Байкерский образ был разрушен. Это был просто образ. В глубине души она была любящей женщиной, которая так далеко ушла от излишеств и веселья, что стала чёрствой. Проводя так много времени с младенцами, она пробудила материнский инстинкт, о существовании которого никто не подозревал.
Она особенно сблизилась с ребёнком, которого Райан и Ченс похитили в Санти. Девочку назвали Сторм. Это была первая девочка за долгое время, по крайней мере, первая девочка в первой детской. Что-то в Сторм напомнило Сьюзен о её собственной дочери, которую забрали органы опеки в двухлетнем возрасте, когда Сьюзен была беспомощно зависима от метамфетамина. Она отказалась от метамфетамина после клинической смерти, но никогда не отказывалась от алкоголя или распущенного образа жизни, поэтому так и не вернула ребёнка. Сьюзен думала, что не хочет, чтобы её ребёнок вернулся. Так было до тех пор, пока в её жизни не появилась Сторм.
В ту ночь, когда Сторм готовилась к своему первому бою, Сьюзен плакала и кричала. На самом деле она никогда не видела драк, но понимала, что это такое. Последствий она тоже не видела, только работала в детской. Чемпионы жили во второй детской, по другую сторону туалета Джека и Джилл, а проигравшие так и не вернулись ни в одну из детских.
В ту ночь Сторм не вернулась.
Хуже того, Сьюзен, стремясь узнать, выжила ли маленькая девочка, к которой она так привязалась, стояла у окна, выходившего на задний двор, где была построена арена. Она видела Райана, несущего окровавленного ребёнка, и хотя она видела это раньше, и хотя это повлияло на неё, она всегда могла отвернуться и притвориться, что вещи, которые, как она знала, происходили, вовсе не происходили. На этот раз она знала, кем был ребёнок. Она знала, что это Сторм, и сломалась.
К тому времени, как Утёнок и Ченс вошли, измученные и переполненные адреналином после драк, они обнаружили Сьюзен, спешащую к входной двери с двумя плачущими младенцами на сгибах рук.
— Какого хрена ты делаешь? — спросил Утёнок.
Сьюзен остановилась, всё её тело дрожало, и повернулась лицом к демоническим убийцам младенцев, которым она по глупости доверилась. В этот момент Сьюзен стало очень стыдно, что она каким-то образом оказалась вовлечена во всё это. Она также ощутила укол или сожаление и груз страха, потому что знала, что ей никак не выбраться оттуда. Слишком многое было поставлено на карту. Она слишком много видела, слишком много знала, а люди, у которых нет сердца к жизни младенцев, убьют женщину, не задумываясь.
— Хватайте детей, — сказал Утёнок, глядя Сьюзен в глаза.
Это был ужасающий взгляд, такого Сьюзен никогда не видела от Утёнка. Сумасшедший. Определённо настроенный. Без ума от чего-то, что есть только у очень привилегированных, когда они получили всё, что когда-либо хотели, и наконец увидели, что что-то рушится.
Сьюзен крепко сжала младенцев, но ослабила хватку, поняв, что их жизни ничего не значат для Ченса и Утёнка. Они были не лучше собак. Она могла бы ещё больше сопротивляться, но они бы вырвали младенцев из её рук, а это могло иметь катастрофические последствия.
Ченс взял детей и пошёл наверх.
Утёнок подошёл к Сьюзен, которая в этот момент начала хныкать и умолять сохранить ей жизнь. Типичное «просто отпустите меня, я никому ничего не скажу». Утёнок протянул руку и схватил пучок волос с её затылка. Её руки метнулись вверх, схватив кулак, крепко сжимающий клубок её волос. Он стиснул зубы, его глаза сверкали, когда он смотрел ей в глаза. Глаза маньяка. Прогнивший насквозь привилегированный сумасшедший. Он ударил её лицом о массивную деревянную входную дверь. После первого удара она закричала. Удар! Потом она в ужасе вскрикнула. Удар! Затем она захныкала.
Утёнок несколько раз ударил её лицом об эту дверь, пока она не успокоилась, что потребовало гораздо больше ударов, чем он ожидал. Сьюзен держалась изо всех сил, как будто ей было ради чего жить. Она держалась за будущее, которое никогда не материализуется. Для семьи у неё никогда не будет возможности любить. Как только она обмякла, и он понял, что держит её мёртвым грузом, Утёнок отпустил её. Тело Сьюзен упало на выложенный мозаичной плиткой вход с глухим стуком, эхом отразившимся от окрашенного сводчатого потолка. Её лицо было в крови из-за сломанного носа и осколков черепа, которые разорвали её плоть. Один из её глаз был разорван, вытекала глазная жидкость, которая смешивалась с кровью, быстро скапливающейся под ней.
Утёнок часто думал о той ночи, особенно когда он шёл в детскую. Ему нравилась Сьюзен, но она не оправдала главное условие этой работы. Доверие. Как он мог вообще кому-то доверять? Даже доверять Райану и Ченсу было сомнительно. Они были безумны. Они делали ужасные вещи. У Утёнка были всевозможные улики против них, и он позаботился о том, чтобы они знали об этом факте. Но как бы он нанял ещё одну няню для присмотра за младенцами?
Утёнок наслаждался ощущением, когда Сьюзен врезалась лицом в дверь. Ему нравилась кровь. Это было замечательное представление, и ещё более захватывающее, потому что оно появилось сразу после успешного Боя младенцев. Но Утёнок не был убийцей. Ну, он был, но не серийным убийцей. Он мог получать удовольствие от того, что сделал, но он не собирался становиться Американским психопатом. По крайней мере, не того уровня.
Положив нового мальчика в свободную колыбель, Утёнок задался вопросом, станет ли этот мальчик новым чемпионом? Чемпионы Боёв младенцев держались недолго. Их маленькие развивающиеся тела не могли выдержать столько, прежде чем просто ломались. Это были одни из худших боёв. Утёнок должен был быть более осторожным с тем, с чем могут справиться чемпионы. С другой стороны, когда чемпион проигрывал, всё становилось ужасно захватывающе, и это было главной причиной подобных незаконных и отвратительных действий. Некоторым из его клиентов нравилось наблюдать, как чемпиона уничтожают по-крупному. Чем кровавее, тем лучше.
Ребёнок начал плакать. Утёнок заглянул в кроватку с чем-то вроде улыбки, глубоко задумавшись.
Другие младенцы в комнате тоже спали. Они просыпались один за другим от воя вновь прибывшего. Вскоре вся комната была заполнена плачущими детьми. Всего четыре. Утёнок схватил небольшой диффузор, похожий на духи. Он распылил по одному разу на кроватку каждого младенца, наблюдая, как туман опускается на их маленькие лица. Когда Утёнок вышел из комнаты, он сказал:
— Сладких кошмаров.
Он оросил их сильно разбавленной дозой ЛСД.
5
Мэдисон увидела своего отца и почувствовала сильную волну стыда. Это было в его глазах, в его взгляде, который заставил это чувство снова поднять свою уродливую голову. Ему было стыдно, что его дочь забеременела вне брака. Стыдно, что она выбрала мужчину, который был такой тряпкой, что исчез при одном упоминании о беременности.
Эти глаза, полные стыда. Вечно горящие. Прожигающие дыры в её душе.
— Нужно было принять более правильное решение, Мэдисон, — его глухой голос звенел у неё в голове, как звон какого-то массивного колокола, чтобы напомнить ей о её неудачах, как будто никто не должен ошибаться, особенно его маленькая принцесса. — Мы не сможем заботится об этом ребёнке, Мэдисон.
Холодные глаза смотрели на неё, осуждая. Она никогда не просила об этом. Его слова преследовали её. Это было так, как если бы её отец никогда не предполагал, что его «маленькая принцесса» однажды придёт к ним с новостями о беременности до того, как у неё будет кольцо на пальце, как если бы это было всё и конец всей её грёбаной жизни.
— Ты выбрала настоящего победителя, Мэдисон.
Его глаза впивались в неё, как пылающие драгоценные камни.
Мэдисон проснулась, но чувствовала, что всё ещё спит. Её глаза отказывались открываться должным образом, и её мозг чувствовал себя так, как будто он был погружен в липкую ириску. Поначалу казалось, что она спала в одном из тех сверхтяжёлых снов, которые случались с ней, когда она была маленькой девочкой, из-за которых на её глазах образовывалась тяжесть, настолько сильная, что она едва могла их открыть, но она не спала. Она спала нормально уже много лет, и она была уже не маленькой девочкой. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы её разум пришёл в себя, а затем Мэдисон вспомнила, что происходит.
Ей удалось открыть глаза, но всё было размыто. Хотя она понимала, что была похищена и попала в беду, ей было трудно собрать воедино все детали.
Паника поднялась внутри, но не было никакого способа выпустить волну. Плохие флюиды взбудоражились и поглотились её безумным разумом, почти как галлюцинации. Мысли Мэдисон переплелись одна с другой. Она видела глаза отца, как причудливые указатели, ни к чему не ведущие. Она видела вспышки света. Вспышки разговора, голоса, которые она не могла определить.
А потом она увидела парковку Walmart.
Она видела, как Хантера забрали у неё.
Слёзы текли из глаз Мэдисон, катясь по её лицу и телу. Тут она поняла, что топлес. Она открыла глаза, но её зрение оставалось липким и размытым.
В комнате пахло затхлостью, как будто там давно никого не было. Что-то вроде рубашки, которая год лежала на дне ящика и издавала этот странный запах, не то чтобы плохой, но и не хороший. Это напомнило ей гостевую спальню в доме её бабушки и дедушки, в которой она спала, когда её родители уезжали в путешествие одни. Она почему-то всегда боялась бабушкиного дома. А комната, в которой она должна была спать, застряла во времени, нетронутая с шестидесятых годов, с ворсистым ковром, мебелью середины века, фотографиями Иисуса и Элвиса в рамках (как будто они были одним и тем же, во что её бабушка вполне верила), и этот чёртов заплесневелый старый запах, лишь изредка сменяющийся характерным запахом нафталина.
Так много странных видений и воспоминаний преследовали Мэдисон, пока она лежала там. Наконец её глаза немного привыкли к темноте. Она старалась двигать конечностями, но была настолько накачана наркотиками, что даже базовые двигательные навыки были затруднены.
Мэдисон мало экспериментировала с наркотиками. Она тусовалась в колледже, но в основном пила. Она видела, как сумасшедшие люди садятся на таблетки, и не хотела в этом участвовать. Алкоголя ей было достаточно, и после нескольких лет вечеринок ей и это тоже надоело. В эти дни она, возможно, выпивала бокал вина или иногда пива, но это было пределом её пьянства.
Когда Мэдисон начала обводить взглядом очертания той небольшой мебели, что была в комнате, в поисках окна (если оно и было, оно было закрыто затемняющими жалюзи, учитывая, как темно было в комнате), дверь открылась, и внутрь ворвались двое мужчин, один из них держал ребёнка.
Даже сквозь дымку от наркотиков Мэдисон могла сказать, что это был не Хантер.
Один из парней, Ченс, тот самый с бородой, которую она смутно помнила по автостоянке Walmart, включил свет. Освещение заставило Мэдисон крепко зажмуриться, когда вспышка света, казалось, выстрелила прямо в её мозг, как раскалённые докрасна кочерги. Другой мужчина двинулся вперёд с ребёнком на руках. На нём была улыбка, как будто он наслаждался каждой минутой своей жизни в качестве няни.
— Ребёнка нужно покормить, — сказал Райан, подходя ближе к Мэдисон.
— Она движется, — сказал Ченс. Он смотрел из дверного проёма с тревогой в глазах. — Нам нужно дать ей ещё одну дозу?
Райан наклонил голову, глядя на Мэдисон на матрасе, куда её положили несколько часов назад. Райан покачал головой.
— Я так не думаю. Мы не хотим сделать ей передозировку. Но будь готов на случай, если она придёт в себя и начнёт что-то делать, — Райан усмехнулся. — Мне всё равно нравятся дерзкие.
Когда Райан положил ребёнка на матрас рядом с Мэдисон, прижав ртом к одной из её грудей, Ченс спросил:
— Как долго, по твоему мнению, младенцы могут сосать грудь после смерти матери?
Райан напрягся. Наклонил голову, чтобы посмотреть через плечо.
— Что за тупой вопрос? — затем он прищурил глаза, обдумывая его. — Я имею в виду, я думаю, пока у неё не кончится молоко. Я полагаю. Не похоже, что она будет вырабатывать его или что-то в этом роде, если она, блять, мертва.
Ребёнок зачмокал.
Райан улыбнулся.
— Видишь. Я знал, что это хорошая идея. Эта плакала и пищала несколько дней, почти не ела смесь, которую мы ей давали. Клянусь богом, Ченс, прошлой ночью я чуть не задушил её маленькую головку. Когда Утёнок собирается найти другую няню? Я устал от этого дерьма.
Ченс встал, почесал затылок.
— Я не знаю. После последней, я думаю, ему нужно найти подходящую кандидатуру.
— Лучше бы он сделал это поскорее. Мне чертовски уже надоело это дерьмо. Я не против пойти и украсть детей, но забота о них — это дерьмо для цыпочек.
Разговор просочился в уши Мэдисон. Она не могла толком чувствовать кормление ребёнка, но чувствовала давление. Вроде как под новокаином в кабинете стоматолога. Они не были похожи на головорезов из какого-то телешоу или фильма. Их голоса были как у среднего студента колледжа. Несколько молоды и энергичны, хорошо говорят, по большей части. Они звучали как яппи или спортсмены.
Не совсем понимая, что происходит и что они приготовили для неё, Мэдисон хранила молчание. Она несколько раз пыталась открыть глаза, но наркотики всё ещё владели её телом, ограничивая её движения, что могло быть и хорошо. Они говорили о том, чтобы накачать её ещё, если потребуется. И Мэдисон, конечно же, не нуждалась в этом.
Лёжа там со странным ощущением посасывания маленькой девочки (чей ребёнок у моей груди?), вцепившейся в её сосок, Мэдисон боялась, что мужчины, чьи голоса доносились до её ушей, затем изнасилуют её. Или, может быть, им была противна кормилица младенцев и они отвернутся от её материнского тела. Она на это надеялась. Но более этого, она боялась того, что происходит с Хантером. Что они с ним сделали? Желание закричать на этих мужчин, спросить, где её ребёнок, усилилось, но всё, что она могла сделать, это стонать и шевелиться.
— Я думаю, она приходит в себя, — сказал Ченс, размахивая шприцем.
— Успокойся, бро. Ты не можешь продолжать пичкать её этим дерьмом. Слишком много убьёт её.
Ченс поморщился, сквозь кусты его бороды проглядывала ухмылка.
— Слишком много моей задницы.
Мэдисон решила лежать там, пока мужчины не уйдут. Если ещё одна доза не убьёт её, она, безусловно, превратит её в ещё бóльший овощ, каким она уже себя чувствовала.
6
Поместив девочку (она была переименована в Афину, в честь греческой богини войны) обратно в детскую и опрыскав её аэрозолем, наполненным ЛСД, Райан вышел наружу, незаметно для остальных проскользнув в домик у бассейна. Это была арена, в большом крытом бассейне, только из бассейна слили воду и поставили освещение. Там и проходили бои.
Старый домик у бассейна был раздевалкой, когда родители Утёнка были живы, но с тех пор про него забыли. Райан сказал Утёнку заказать морозильник для отходов после успешного боя. План Райана состоял в том, чтобы заморозить мёртвых младенцев, неудачников, и когда их будет достаточно, чтобы окупить хлопоты, он поместит их в ящик со льдом и навестит друга Райана, который работал в похоронном бюро. Этот друг был в долгу перед Райаном. Всё, о чём просил Райан, это время от времени пользоваться мусоросжигателем, не задавая вопросов. Это была его версия по «Возвращению живых мертвецов», и парень был достаточно хладнокровен, чтобы думать головой и не задавать вопросов. Когда Райан заходил, он всегда шутил, что у него очередная партия бешеных ласок.
Но Райан уже давно не посещал этого конкретного друга.
Райан открыл дверь. Запах домика у бассейна ударил его прямо в лицо. Этот запах был наиболее отвратительным, но он наслаждался им, и он не совсем понимал, почему. Он быстро закрыл дверь, опасаясь, что запах вырвется наружу и приманит кого-нибудь к себе. Утёнок ничего не замечал, редко даже прогуливаясь по задней стороне арены, но Райан чуял запах домика у бассейна через задний двор. Просто дуновение. Домик у бассейна примыкал к лесистой общественной земле. Когда кто-нибудь упоминал про запах, Райан немедленно обвинял высохшее русло ручья. Он утверждал, что именно здесь кормятся койоты, оставляя остатки своей еды гнить.
Оказавшись внутри домика у бассейна, Райан посмотрел на своё искусство. Он поступил в колледж как раз, чтобы изучать искусство. Его родители заплатили за него, отдав достаточно, чтобы бездарный человек поступил в одну из лучших художественных школ страны. Райан занимался всякой ерундой, связанной с университетским братством альфа-каппа-дельта, но он не только был дерьмовым художником, но и не ладил со своими братьями по братству, особенно со старичками. Райан знал, что дедовщина — это обряд посвящения, но он ненавидел, когда над ним издевались и заставляли чувствовать себя униженным. Однажды ночью всех первокурсников посадили в комнату и завязали глаза. Райану не нравилось, как всё складывалось. Затем среди первокурсников устроили своего рода соревнование в еде. Пробовать еду и догадываться, что это было. Правильная догадка и повязка снималась. Конечно, еда была совсем не едой. Один брат из братства засунул палец себе в задницу и вставил в рот первокурснику. Другой нашёл старый окурок, который пролежал снаружи чёрт знает сколько времени. Одного первокурсника заставили выпить чашку мокротной слюны. Другой получил ложку кошачьего корма.
Райан оказался с членом Дерека Портера во рту. Он подумал, что это колбаса, но потом смех выдал его. Дерек был одним из главных нарушителей в братстве. Настоящий мудак, получавший удовольствие от того, что заставлял первокурсников страдать, словно искупая жестокую жизнь, доставшуюся ему по наследству от его старика. Дерек сказал что-то вроде: «Дай мне его, папочка», и Райан понял, что он сосёт член. Его гордость взяла верх над ним. Он укусил этот член, как собака на свалке. Дерек отпрыгнул, но ущерб был нанесён. Были следы от зубов и кровь.
Они избили Райана. Дереку пришлось наложить швы на стержень. Избиение было не таким уж сильным. Лучше, чем швы на члене.
Вскоре после этого Райан бросил учёбу. Его художественные способности были в лучшем случае жалкими. Другие ученики в его классе болтали всякую чушь за его спиной. Как только стало известно, что его родители подкупили школу, чтобы зачислить его, они разозлились.
Райан фантазировал о создании произведений искусства из крови своих врагов. В его воображении он был Пикассо, рисующим абстрактные картины красным цветом, используя кусочки плоти и верёвки кишок, чтобы придать произведениям искусства объёмность. Или, может быть, он мог бы создать одно из тех простых, но эффективных произведений, которыми был известен Андреас Серрано. Грубо извлеченный пенис Дерека, прибитый к старому куску фанеры, торчащие пучки вьющихся лобковых волос, с засохшей на них кровью. Может быть, он нарисует вокруг него цифры с 12 по 11 и назовёт его «Петушок на стене».
Когда Райан вернулся в Сан-Диего, он был другим человеком. Его художественный вкус испортился и совершенно извратился. Он знал, что разочаровал своих родителей, и ему было всё равно. Им было слишком сложно продолжать спорить с ним о его будущем, поэтому в конце концов они уступили и позволили ему жить в гостевом доме, хотя бóльшую часть времени он проводил у Утёнка.
Когда Райану становилось грустно, он подходил к бассейну и смотрел на свои работы. Гениальность не всегда оценивалась сразу, а иногда и при жизни творца. Многие гениальные художники умерли в нищете. Райан не умрёт в бедности, учитывая, что он вырос из денег, но вполне вероятно, что он умрёт до того, как его гений будет признан.
Закрыв глаза, Райан вздрогнул. Иногда у него возникало ощущение дежавю, которое накатывало на него лавиной эмоций, и в этот момент он видел вещи такими, какие они есть на самом деле. В этот момент, в эту долю секунды он пожалел себя, как будто его совесть застряла где-то в его разуме, постукивая по складкам его мозга, требуя внимания. Всего лишь проблеск здравого смысла, ублюдочное воспоминание о добре и зле.
Райан вышел из домика у бассейна, чтобы собраться. Позже будет бой, и он должен был быть готов.
Если всё пойдёт так, как он надеялся, сегодня ночью он будет творить.

#история #истории #рассказы #рассказ #дети

Почему с самодостаточными людьми легко?

Потому что они никому не приносят своей сложности, друзья мои…

Ни на кого не перекладывают ответственность за свои чувства и поступки.

Никого не просят развлекать их.

Никому не предъявляют обвинений в собственных провалах и несчастьях.

Никого не назначают поставщиками бесперебойного счастья.

И ни в чью жизнь не заявляются только лишь для того, чтобы за них что-то сделали.

Они не ищут в себе внутренних Богинь и не изображают суперменов — с таких высот больно падать, и легко обидеться на весь мир…

Вместо этого они молча и спокойно вносят свой посильный вклад во всё, что им интересно и необходимо: в отношения с кем бы то ни было, в профессию, в бизнес, в творчество, в помощь кому-то.

И принимать ответную они тоже умеют, им чужда гордыня.

Они хорошие партнёры, хорошие друзья, хорошие мужья и жёны, хорошая опора своим детям и старикам, потому что понимают — что-то получается не там, где создают дефициты, а потом страдают от их неутоления чужими руками, а там, где хоть травинку, но каждый…

Многие думают, что самодостаточность — про одиночество, но это не так, хотя и одиночество у самодостаточных людей кардинально отличается от одиночества тех, кто на себя положиться не может.

Самодостаточность — она про чудесную взрослость, в которой человек выбирает возделывать поля собственной жизни и контактировать с миром путём взаимообмена.

И они её выдерживают, эту жизнь. Даже после серьёзных ударов и поражений выдерживают…

О, как у меня подгорает, когда я слышу про обязанность моих детей обихаживать меня в старости. Будто их время и силы на столько резиновые, что их хватит на службу, любимых и меня, несравненную.

Летом 2021 мы с отцом сидели вечером за домом и рассуждал на счёт деда. Отец этим утром искупал его, побрил, дал свежую одежду. Покосил траву, съездил в суд, привёз воды. Даже с моими мальчишками поиграть успел. И Сане мопед заправил.

А в обед, дед, из-за своей деменции чуть не сломал новый котёл. Ну вы наверняка знаете, что это за устройство. Автономное отопление не новинка. Дед что-то там нахуевертил (я не могу придумать альтернативного глагола), резко подскочило давление воды. Отец взбесился и попросил обзвонить дома престарелых. Ещё и ночью дед спать не давал всем, бродил по дому, щелкал выключателями. В общем, весело.

Мы сидели и я спросила:

—если ты сдашь деда, не пожалеешь ли ты одним прекрасным днем, что оставил старика доживать в казенном помещении в дали от родных?

На что отец мне ответил, не буду приводить всю фразу, если в краце:

—старики не должны мешать жить родным.

Я почти год обдумывала это. Была и согласна, и не согласна. Местами упрекала отца в бессердечности.

Дед умер. Отец не мог быть рядом с ним. Не мог приехать на похороны. И он сам скорее всего пожалел о тех своих словах.

Но я не хочу быть такой обузой своим детям. Мешать им жить, развиваться. Висеть тяжёлым грузом. Я хочу, чтобы они запомнили маму, а не овоща.

Сколько бы сил, здоровья и нервов я на них не потратила, они должны мне только одно-беречь себя.

#Старость #долг детей

о, чо я щас пересмотрела.
дом монстр! не помню как-то особо мультфильмов-страшилок, можно сказать единственный на моей памяти. к сожалению там такая грустная история (казалась мне в детстве, но честно говоря и щас) что я прекрасно помню все главные сцены, а предложить на второй раз этому мультфильму особо нечего.
хотя, он меня потешил, шуток-то я конечно не помню с тех времён. хотя, шутка про медведя была лишней. я не хотела знать, что правильно её поняла :D да и вообще с юмора полицейских меня покорёжило.
на предпросмотре показалось, что графика там несимпатичная, но при просмотре вообще это забылось, смотрелось почти как в детстве.
как-то хочется таких историй побольше- что бы добрые, но при этом и напряжение какое-то было. таких вот детских страшилок. тока где их взять-то.

upd
вообще благодаря этой анимации наверно и помню эту историю, потому что старика было жалко пиздец

История о парне, который зашёл ко мне на работу. История, о том, как я пошутила «ты к нам деньги менять?» и о том, как он дико засмущался. Или о том, как через час после этого я пошла за кофе на бар и была удивлённая целый день, о том, что меня угостили бесплатно. Или о том «где ты была раньше?», а ещё о бесплатном пиве и попкорне. О приготовленном рафе, потому что мне грустно и через год «мы в ответе за тех, кого приручили», готовя мне тот же раф. История, о миллионе бесплатного кофе, о всех удивлённых людях, которые заходили со мной и с которых он не брал деньги. История, о коктейлях. О том, что я попробовала впервые. О криках, что «больше трёх ты пить не будешь» и смирении. Или о том, «я переезжаю в Киев» и моих слезах. Или о вкусном имбирном чае с малиной. О расстёгнутой пуговице на форме. Или о моих слишком расстегнутых рубашках и «Катерина, застегни пуговицу», о взглядах в след. Про игры с киданием денег. Про то, как я убегала, а он догонял. Про нейроны головного Могза. Про знакомство с твоей мамой. Про наш разговор перед моим днём рождения. Про мой день рождения. Про его слова «как ты похорошела», лично и при всех. Про взгляды, про улыбки. Про ревность к другим на баре. Про знание, что я пью. Про знакомство со всеми моими друзьями. Про ночную поездку в такси. Про восьмое Марта под ручку, про походы на работу в двоем. Про шутки со старика. Про всё вечера и не только на баре. Про всё, что я вспомнила и не вспомнила. Спасибо, тебе огромное. Спасибо, за всё эти истории. Как жаль, что они закончились. Как жаль, что продолжения больше не будет. Уже не плачу. Просто принимаю, всё как есть и радуюсь, что познакомилась с таким классным другом, как ТЫ! Прощай.

Год прожить, помогая с едой и уборкой, видя улыбки и слыша задним фоном поток нескончаемого прошлого, перемешанный со сплетнями о родне. Отвратительно, особенно после откровенного мнения, что вся эта наша забота - должное. В противовес можно предложить откровенное забивание хуев его же взрослыми детьми на него самого, получение ими квартиры и отправка в дом престарелых. Просто блядство. То гневится по телефону: «Не хочу тебя знать, больше не приходи, ты мне не дочь», то премило разговаривает и кощунственно добавляет масла в огонь хапуг своих, очерняя внука на радость шавкам: «Если бы не бабка, я бы не черканул ему квартиру». Старый 92-летний собачий хрен: он то за нас, то за дочь играет. Блядь, подспудное чувство намекало мне, что вся забота (хоть и вынужденная, хоть и со скрипящими зубами, через силу - НИКТО более не готов поступиться своим временем ради него, никто) аукнется чёрной неблагодарностью и клеветой. Оттого мне втройне не хотелось тратить своё время и энергию на чужого старика. Ещё и родителей своих просила приглядеть. Я обещала себе перестать поднимать скандальные темы, но, кажется, без драмы похлеще Санты-Барбары пока обойтись не удаётся. Из серии «Забыла, как расцвести весной вновь. Придавило грузом ответственности». Черт бы побрал всю эту поеботу, из-за которой я не улыбаюсь уже как год, со злостью стиснув зубы.

На свиданье девушка спешила
В туфлях на высоких каблуках,
И в толпе случайно зацепила
Шедшего навстречу старика.

Обернулась: "Дедушка, простите! "
Он поднял уставшие глаза:
" Милая, куда ж вы так спешите? "
" Ждут меня, опаздывать нельзя".

" Хорошо, когда вас где-то ждут,
И встречают с радостью на лицах,
А моя любовь нашла приют
Там, куда могу не торопиться. "

Девушка взглянула на букет,
И в глазах застыло сожаленье…
Он продолжил: "Вот уже семь лет
Ей ношу ромашки в день рожденья.

Их она особенно любила,
В волосы вплетала и в венок.
Даже в день знакомства, помню, было
Платьишко на ней в такой цветок.

Много лет мы были с ней женаты,
Но не гас любви волшебной пыл.
С первой встречи до последней даты,
Я всю жизнь её боготворил. "

Улыбнулся, крепче сжал букет,
И пошёл тихонько к остановке…
А она смотрела ему вслед,
Словно вниз летела без страховки…

… Он там ждёт за столиком в кафе,
Злится, ведь у них всего лишь вечер…
Галочкой помеченный в графе
Между тренингом и важной встречей.

Да, он изначально не скрывал,
Кто такой, какой машиной "рулит".
После встреч такси ей вызывал,
А она надеялась, что любит…

Ухмыльнувшись, сбросила звонок,
Номер удалила в неизвестность.
Знала всё, что он ответить мог,
Только больше ей неинтересно.

Нужен тот, кто будет понимать,
И любить, и чувством дорожить.
Нужен дом, в котором будут ждать…
И букет ромашек…от души.

Виолетта Анатольевна

Трещина, каждый раз когда просыпаюсь вижу эту гребанную трещину, квартира в которой я живу последние несколько лет полностью отражает состояние мой души и даже закуренная сигарета не отвлекает от всего этого дерьма. Данной реальности давно нужен капитальный ремонт, или хотя бы чашка крепкого кофе. Хотя что мне до реальности, когда я не могу заделать трещины даже в собственной душе. Да и хрен с ним, пойду пить кофе, затем традиционный поход в туалет, по дороге в комнату встречаюсь взглядом со своим отражение в зеркале, боже, что за вид сам на себя смотришь волком, парень сходи проветрись. надо подышать свежим воздухом, не торопясь, одеваюсь, якобы привожу физиономию в порядок, поворот ключа, и вот я в подъезде, несколько секунд интенсивного спускания меня по лестнице, параллельно надеваю наушники, вот я уже на улице, осталось решить, куда идти, прикуриваю сигарету, оглядываюсь по сторонам выбираю подходящий маршрут, решено, пойду налево, иду в выбранном направлении, затем попадаю в парк, где люди выгуливают детей и собак, по-доброму называю это место – парк для питомцев. В парке не задерживаюсь, увы, на улице прохладно. Ноги сами ведут меня по неизвестному пути. неожиданно оказываюсь перед знакомым кафе, захожу внутрь, заказываю американо с двойным ореховым сиропом, конечно же, с собой, выхожу на улицу, прикуриваю сигарету, делаю первый глоток, как всегда не плохо, и иду в сторону дома, по дороге домой ничего особого не происходит, разве что люди как обычно суетятся, спешат куда то, а я иду не спеша слушаю любимую музыку, пью вкусный кофе и время от времени курю, в общем выделяюсь, но не особо, так, чтобы мою неспешность приметил только зоркий глаз. Добираюсь до дому, ввожу код домофона, попадаю внутрь, так же не спеша поднимаюсь на четвертый этаж, поворот ключа и я дома, вслух говорю сам себе, что я дома, раздеваюсь, иду в туалет, справляю нужду, мою и вытираю руки, иду в комнату, открываю ноутбук, начинаю работать, я, к слову сказать, журналист, а точнее журналист-блогер, неправильная формулировка не мешает мне жить, так что называйте как хотите. После работы падаю на кровать, и внезапно, впрочем, как всегда, радуюсь тому, что у меня есть кровать, несколько часов работы, знаете ли утомляют, жалко людей, кому приходится так сидеть весь день с перерывом разве что на обед и на поход в туалет. Зазвенел телефон кое-как достаю его из кармана, вижу надпись: Роберт. - Да. –Здорова, парень, ты куда пропал? – Да никуда я не пропал, вот, дома, приходи и убедись. – Как дела? Нормально все? – Да пойдет, сам как? – Тоже норма, я чё звоню то, мы с ребятами собираемся в новый джаз клуб, ну, тот, что возле офиса Виктор Николаевич в общем, пошли с нами, ты же любишь джаз. - Люблю, - ответил я не скрывая нежности, - Ну, если ты заберешь меня из дома, а потом привезешь обратно, тогда я, возможно, соглашусь. – Договорились, заеду в 9, отбой. – Отбой, - сказал я, уже убирая телефон. Роберт приехал в назначенное время, я сел в машину, кроме Роберта была ещё Настя - девушка роба и незнакомая мне девушка. - Привет, - сказали мне все трое почти разом. – Привет, - сказал я, посмотрев сначала на Роба и Настю, сидящих спереди, потом обратил на сидящее рядом создание. - Привет. - Это Мария, - вмешалась Настя. - Приятно познакомиться, - сказал как-то машинально, - меня зовут… - А я знаю, как вас зовут, мне Настя все уши про вас прожужжала, и мне тоже приятно познакомиться.
Я посмотрел на Настю. – Надеюсь, ты ей не все мои секреты рассказала. - Да нет, на то они и секреты, что даже я про них не знаю, хотя мы знакомы столько лет. “Поэтому и не знаешь, раз все уши про меня прожужжала”, - сказал я только про себя, тем временем мы уже подъехали к клубу, припарковали авто, направились внутрь клуба, название данного заведения было “Бора Бора”, а на гербе виднелись две буквы “б”, хорошая отсылка на BB Kinga. Мне уже нравится это место. Когда мы сели за свой столик, появилась возможность осмотреть сам клуб, в принципе, ничего особенного, моё внимание привлекла барная стойка: она была длинная и обшита красным дубом, довольно стильно, на сцене были двое: девушка-вокалистка и парень-трубач, исполняли что-то незнакомое, но приятное для уха, сделали заказ: я заказал виски, по-моему, в джаз клубе надо пить только виски, Роб заказал какой-то безалкогольный коктейль, девушки заказали мартини, мы слушали музыку, и тут мою мантру прервал голос Марии: - Так вы, значит,

· журналист-блогер? – Да, а вы чем занимаетесь? – Я фитнес тренер, интересно быть журналистом? О чём пишите? – О грустном, - сказал я, полностью уже выйдя из транса. - О грустном? У нас в стране много грустного, вы на чём-то конкретном специализируетесь? Или так, обо всём грустном пишите? – В основном, пишу о коррупции, ну, а так, как придется, ну, обо мне вы и так уже много знаете, расскажите лучше о себе. И тут я подумал, что она довольно миленькая, да и фигура норм, этого в машине было не заметно, оно и понятно - зима ведь, в Москве вообще знакомого человека можно не узнать, находясь от него на расстоянии в один метр, столько на нем одежды и шарфов. – Что мне про себя рассказать? - продолжила моя собеседница. - Расскажите, читаете ли книги, если да, то какие, какие фильмы любите, какую музыку слушаете, и если хотите, расскажите, какой у вас любимый цвет. – Так, люблю Коэльо, любимая еще “Вино из одуванчиков” Брэдбери, ну, и все в этом духе, одним словом - бабские книги, фильмы тоже бабские, предпочтительно мелодрамы, мой козырной туз - это “Унесенные ветром”, книгу, кстати, тоже люблю, музыку слушаю разную, в этом смысле я меломан, а цвет красный. Теперь вы. – Ну, после такого откровения не “вы”, а “ты”, книги я люблю разные, в этом смысле я меломан, всех любимых авторов перечислять не буду, ну, скажем, если русских брать, то Булгаков, Достоевский, царство ему небесное, ну, и Толстой, ну, еще пару писателей из других стран, предпочтительно Европа, фильмов любимых так много, что и начинать не стоит, музыку выбираю тщательно, но на жанр внимание не обращаю, а цвета любимого просто нет, мне все цвета нравятся. Мой язык и рот, хвала им, договорили фразу сами, потому что последние 3 секунды я смотрел в сторону зала, где как раз искал свой столик Виктор Николаевич, раз уж на то пошло, расскажу, кто такой Виктор Николаевич. Это, можно сказать, мой благодетель, я раньше работал на него его помощником, мы с ним сдружились, я пару раз помог ему в сложных ситуациях, поэтому он решил мне отплатить долг, подарив свою старую квартиру, между прочем, в центре города. И вот, я вижу Виктор Николаевича в этом зале, но моё внимание привлёк не он, а его дочь Инесса, в которую я был влюблён с первой нашей встречи, и вот, смотрю я на этих двоих, разинув пасть так, что крокодил нервно курит в сторонке, моя рожа естественно привлекла внимание Роба, он посмотрел в том же направлении, куда указывала моя челюсть, быстро понял в чем дело, и блин поднял руку, чтобы помахать тем двоим. Виктор Николаевич, может и пожилой мужчина, но глаз у него зоркий, заметил он нас сразу, и тут же схватил дочь за руку и попёр в нашем направлении, я мигом привел челюсть в исходную позицию и встал, чтобы поздороваться, Роб тоже встал. - Эй - Здорова, молодёжь, - голос старика привёл меня в чувство. - Добрый вечер, дядь Вить, вы как тут, решили перед сном джаз послушать? - сказал Роб, ни секунды не задерживая ответ. – Здравствуйте, сказал я, пожимая крепкую руку этого пожилого, но в душе молодого человека, и тут же повернул голову в сторону Инессы. - Привет, - выдал, скрывая дрожь в губах. – Приветик, как дела, ребятки? - самым нежным тоном ответствовало это милое создание. Мы пригласили их к нам за стол, они любезно приняли наше предложение, мы сделали дозаказ, заказывал я: дяде Вите виски, а Инессе маргариту с лимоном. Весь остальной вечер я пытался как бы невзначай смотреть на нее, то я искал официанта за ней, то рассматривал растение позади дивана, а иногда просто залипал на нее, так вечер и закончился, а мы разъехались по домам. Когда я пришел домой и свалился на кровать, снова задумался об Инессе, вспомнил, почему все так, а не иначе. Тут дело вот в чём, когда мы с ней познакомились, из-за того, что я работаю с её батей, я как-то автоматом попал во френдзону, тем более, потом выяснилось, что у неё есть парень, с которым она встречается два года. Да и вообще, как говорится. Но мы с ней регулярно переписывались, как выяснилось, у нас похожие вкусы, похожие взгляды на жизнь, любим одно и тоже, не любим тоже одно и тоже, простите за каламбур. В общем, подходили мы

· друг другу очень, но не достаточно очень, чтобы она бросила своего парня ради меня, да я этого и не хотел, во-первых, мне кажется, если пара счастлива, не стоит лезть в их отношения, во-вторых, хотеть, чтобы они
расстались - это значит хотеть, что их отношения испортились, а это значит ссоры, скандалы и все прочие синонимы этого слова… Одним словом, я верю в одно правило кармы: если увел счастливую девушку у парня, то кто-нибудь уведет твою, если ты, конечно, смог сделать её счастливой. А несчастную, господи, пусть уводят, зачем мне дома несчастная женщина.. В общем, как мне казалось, она была вполне счастливой, поэтому я к ней не клеился, но учитывая, что мы работали в одном месте, видеть её каждый день, любить её и при этом не иметь возможности лишний раз прикоснуться к ней - это было выше моих сил, поэтому я уволился, дядя Витя похоже все понял и отпустил меня с богом, на все четыре стороны.. После моего увольнения мы иногда переписываемся, но не более того, она все зовёт в гости или куда-то ещё, но я не хожу, не знаю, ходить туда явно не зачем, а быть рядом с ней и ждать, пока их отношения с парнем ухудшатся, как-то подло.. И вот я валяюсь в кровати любящий, но не любимый, слышу звук смс, лениво достаю телефон, вижу смс с незнакомого номера. – Привет, это Маша. Взяла твой номер у Насти, прости, что без разрешения, хотела узнать, как у тебя дела, а то под вечер ты как-то притих, подумала может не так что-то, ты оказался приятным человеком. Хочу продолжить общение. Блин, эта девчонка, явно не вовремя написала, я тут, между прочим, страдаю от неразделённой любви, а на фиг, не буду отвечать, пусть думает, что сплю или что умер, пока поднимался, вообще пофиг. Слышу еще смс, уже со злостью на навязчивость этой девки резко беру телефон, заглядываю в экран, а там её имя, она мне написала, я от шока секунд 30 не открывал смску, вдох-выдох, открываю смс. – Чё грустишь? Я, не задумываясь, ответил: - С чего взяла, что грущу? Мгновенный ответ, как будто заранее писала: – Да что ты можешь делать в это время суток, один в пустой квартире. Блин, читает как книгу. – Ладно, поймала, что ещё делать, да и с грустью поделать нечего.. Вы как? Нормально добрались? В этот раз она ответила секунд на 20 позже. – Да всё ок, поговорим? А то давно не разговаривали, как твои дела? Как работа? – Дела идут, работа тоже. Как твои дела? Чем занимаешься? - ответил я будто механически. – Дела хорошо, занимаюсь всем, на что хватает время, в это входит работа. Фитнес, рисование, чтение книг и все остальное, как у тебя на личном? На личном, значит, ну, как отвечать девушке, которую любишь, как у меня дела на личном.. – Из дел на личном могу переслать смс от Маши. А у тебя как? Написал и пожалел… - А меня замуж позвали. Вот, думаю соглашаться или нет, ты как думаешь? Я смотрел в экран телефона стеклянными глазами.. Как замуж.. Почему замуж.. Но я взял себя в руки и написал – Ну, не знаю, это зависит от того, насколько ты уверена, что этот человек сможет сделать тебя счастливой, но сделать счастливой мало, надо ведь еще поддерживать человека в этом состоянии всю жизнь, так что ты взвесь все “за” и “против”, ну, и все прочие обряды, которые полагается делать перед тем, как решить. Сказал и был таков, как говорится.. – Хорошо, сделаю, как ты говоришь, но у меня вопрос, лично ты как думаешь, стоит мне выходить замуж? Хотелось ей ответить, стоит, но не за него.. Но я задумался, возможно, это мой последний шанс сказать ей, что я люблю её, выбор не сложный, промолчу - она выйдет замуж, но если скажу, есть хоть и очень маленький, но все же шанс, что она скажет: “Да, родной, я тоже тебя люблю”, и все такое.. И что делать, я уже долго не отвечаю, да и зачем она задает мне этот вопрос, ведь я уже ответил на него, зачем ей моё персональное мнение. И тут, как гром среди ясного неба, мои пальцы сами написали слово “нет” и нажали отправить.. Это было так неожиданно, что я пообещал себе, что если не прокатит, я их себе отрублю.. Но тут вовремя пришел ответ: – Почему? Я знал, что надо ответить, но в этот раз пальцы были смиренно послушны, я со скоростью молнии перебирал

· варианты ответа, которые подошли бы к сложившийся ситуации, но ничего не мог придумать, эта вакханалия нейронных сетей в моей голове длилась минуты две, и тут, очередной удар, только в этот раз уже не по пальцам, а прямо в голову, и я написал: – Потому что, я люблю тебя и любил всегда с первой нашей встречи.. Тебе не стоит выходить замуж, потому что я знаю, что смогу всю жизнь делать тебя счастливой, не стоит выходить замуж, потому что я буду любить тебя до конца своей жизни.. Но все это мои слова, если на деле ты любишь того парня, а не меня тогда решай сама, если ты меня не любишь, то все это бессмысленно. И выдох.