"тяжелым грузовиком, стирая шины,

она летит в свое завтра по дороге,

на обочинах отдыхая белой птицей Весны…" ©

ещё каких — то несколько часов, и выхваченные взглядом в полумраке комнаты узоры на окнах растают под прицелом февральского солнца. "а пока всего 4 утра" — думаю с тоской и начинаю отмерять полудремами получасья, мечтая скорее подняться и выпить кофе с оставшейся с вечера пиццей.

ловлю себя на том, что даже скучаю по недокошмарам, в духе лучших экранизированных катастроф, которых нет вот уже несколько недель благодаря нейролептикам, и снова проваливаюсь в недорисованный кем-то, едва отчетливый полусон.

наконец — то 7. словно подорванная, мчусь в ванную, путаясь в одеяле и мыслях, которые хорошо бы сесть и выписать, пока свежепришедшие и острые. из зеркала смотрит нелепая растрепанная девчонка. новая прическа никак не желает доживать до утра в презентабельном виде, хоть и радует днем, придавая задора, который так оттеняет потухший взгляд.

оставшаяся с вечера пицца холодная и невкусная. впервые жалею о своём хобби взрывать микроволновки и уныло смотрю на февраль за окном. столбик термометра угрожающе висит на — 20, будто отметая этим всякую возможность существования в природе апреля.

уставшая от горы дурацкой одежды и курток, тоскую по любимым воздушным платьям, кедам, и сквозящему в прозрачных рукавах ветру. немыслимо хочется быть принцессой хотя бы снаружи, раз уж внутри превратилась в ведьму.

открываю заметки и медленно продолжаю историю о том, о чем никогда не рассказывала. строка за строкой растет полотно о пугающем и дрянном, становясь внутри чуть менее угрожающим и липким.

в список раритетных вещей, в которые я влюблена /проигрыватель пластинок и полароид/ добавляется печатная машинка /помнится в школе я их ненавидела, но что я тогда знала о писательском хюгге/. впрочем, поставить ее все равно некуда, ведь я по — прежнему живу в духе самых заядлых хиппи и не имею ни мебели, ни стола. и может даже сама не очень — то существую.

на обочине зимы, отдающей непоправимостью, я мечтаю о хмельных объятьях апреля, о пальто нараспашку, нежных тюльпанах, пушистых пионах и танцах на мокром от ручьёв асфальте.

но кажется, что и сама весна лишь выдумка февраля…

что мне делать в этой безмолвной яви? чем украсить эти немые дни?

пялюсь в пропасть, а там в пустоте сияет саркастичное «сочини». ©

смотрю на мигающий курсор и не знаю с чего начать. когда долго не пишешь, то будто садишься весной на старенький велосипед, а у него заржавела цепь и разболтались гайки. и даже после того, как на славу поработал ключом и отверткой, едет он первое время со скрипом и натужно. и лишь через какое — то время становится будто твоим продолжением. не задумываясь, ты отпускаешь руки, раскидываешь их в стороны и смеясь мчишь, рассекая потоки ветра.

я смотрю на мигающий курсор и не знаю с чего начать. быть может с самого мая, когда вспыхнуло внутри незримое, упорно негасимое "иначе". а может с августовского путешествия, которое сорвало замок с моего пожизненного, освободив вопреки всем законам досрочно… а может с того, что иметь своё дело, даже совсем крохотное — чертовски сложно, но в то же время это… не сравнимо ни с чем. а может с того, что смотреть без иллюзий — порою очень мучительно, но привыкаешь, как известно, ко всему.

я не знаю с чего начать, но чувствую, что снова могу здесь свободно писать, дышать, и быть открытой.

странный год не перестаёт удивлять. чем ближе к концу, тем более похож он на финишную прямую, приближаясь к которой каждый обретает своё. правдивое. заслуженное. /хочется верить, что заслуженное/. я вижу как изменил он многих и многое до неузнаваемости и испытываю странное благоговение, несмотря на всю обрушившуюся вкупе с переменами нелегкость. что — то, впрочем, остаётся неизменным. например, упорство туманных ноябрей, любящих прятать по утрам улицы и превращающих меня в лютого моргенмуффеля. или жадная любовь к странствиям, которую не останавливает даже суровое ковидло.

как закономерный эпилог этого правдивого года, я воспринимаю и то, что мои единственные стабильные отношения по кирпичику, основательно и упорно разваливаются. процесс этот начался уже давно, но лишь сейчас заострился так сильно, что игнорировать это стало невыносимо. забавно, как ещё год назад я представляла это в страшных фантазиях, непременно рассматривая в качестве виновника себя. теперь я знаю, что не виноват никто. такое просто случается, когда разные по своей природе люди, видят в самом начале друг в друге иллюзии на спасение от самих же себя. как выяснилось, это абсолютно непригодный фундамент для серьёзных социальных ячеек.

что-то большее должно соединять людей. что в отношениях, что в дружбе. большее, чем эгоцентризм, страхи одиночества и негласные общественные "так надо". большее, чем больное желание запихнуть в ненасытную, кровоточащую бездну своей недолюбленности живого другого, чья бездна также саднит.

я не знаю, чем всё закончится и допуская любые исходы, буду рада, как взаимному освобождению, так и нахождению совместного выхода из. /надеюсь не из окна/

больше всего мне хочется, чтобы каждый из нас был на своём месте. а уж вдвоем или порознь, не имеет в сущности, никакого значения.

я не знаю что ждёт впереди, но точно знаю, что способна теперь при любом жизненном вираже держаться на плаву безо всяких лишних драм.

совсем скоро, /если ничего не сорвётся/, я буду пить с авантюрной леди полусладкое на берегу места силы, петь пьяные песни и вдыхать запах морского ветра.

мысли об этом способны спасти даже от тысячи осеней.

в очередной раз печалюсь, что никак не приобрету полароид и крепкий термос. но будет прекрасно и без того.

при всех раскладах. в любых вероятностях.

Запах персиков и мёда в воздухе. Мороженое растекается по тротуару, окна распахнуты, фруктовый сад с абрикосовыми деревьями, сквозь листья которого дует ветерок, а ветви переливаются тёплыми оттенками. В этой мечте есть нестареющая масляная картина или полароид, изношенный по краям, и ты, краска сияет на твоей коже, ты, и ты, и ты. Я хочу так жить вечно. Всегда тянуться друг к другу и никогда полностью не прикасаться. Мраморная кожа твоей спины купается в солнечных лучах, мускулы пульсируют, словно течет река, мягко, незамедлительно. Можешь называть это любовью, называй так, как захочешь. В этой жизни дождь начинает идти в ту самую секунду, когда мы называем имена друг друга, а уже в следующую мир перестаёт дышать прямо перед тем, как наши губы впервые соприкасаются, в другую секунду мы прыгаем в реку на рассвете и никогда больше не выплываем на воздух.

мгновение. вспышка.

камера берет твое лицо крупным планом

ты улыбаешься

тебе немного за двадцать.

и все останавливается

ты навсегда останешься

улыбающимся клыкастой улыбкой

на этом снимке

ничего не случится

дата в углу не покажет дветысячи двадцать

ты не расплачешься

не встанешь с места

не покинешь улицу

фонари за твоей спиной не перегорят

как свечи

всего одно фото

и ты становишься вечным.

я забираю это воспоминание с собой

и твои черные глаза цвета ада

и более - ничего

и далее - ничего не надо.

я принимаю наркотики

в попытке увидеть господа

мои зрачки превращаются в две сплошные орбиты

но все что я вижу

это твой снимок

на котором твои глаза настолько черные что не видно радужку

и единственный бог которого я любил

остается на снимке

с полароидного аппарата.

мне не надо

вмазываться чтобы вспомнить тебя

ровно также как и забыть

я подписываю снимок курсивом

под лицевой частью

" я здесь навсегда люблю тебя "

и вкладываю в кошелек с гранатой

ни даты.

ни имени.

(c) брайан герда

Мы не знаем, что жизнь приготовит нам завтра: возможно, прекрасный дворец превратится в развалины. Всё перевернулось с ног на голову. Я была так счастлива от тренировок, весны, одноклассника в моем дворе чужого города. А потом к нам пришла хозяйка квартиры и сказала, что придется съезжать. Было сложно: какое-то время думали, что жить негде будет, какое-то время я хотела жить в общаге и экономить на жилье (и здоровье, соответственно). А потом так же легко, как и в первый раз, я нашла хороший вариант жилья. А в первый раз было паршиво. Я жила с людьми, которые не понимают, зачем за собой убирать; через месяц попала в больницу с переутомлением, в то же время умер мой любимый дедушка, а я не могла попрощаться с ним, потому что велика была вероятность по дороге частенько падать в обмороки. Я простыла и считала дни до желанного переезда, а вариантов жилья не было. Однажды просто ходила и размышляла после пар (в тот "дом" никогда не хотелось возвращаться) и наобум забрела в агентство недвижимости. Первый и единственный вариант стал нашим желанным домом на два с половиной года. Сейчас мне трудно было его покидать: я очень долго привыкаю к людям и домам, но привыкаю сильно. Однако я так же легко и удачно нашла новое пристанище, рядом со старым. Я боялась, что буду по ошибке приходить в тот дом, что потеряю свое внезапно обретенное счастье стабильности, что новый дом будет чужим, что мой двадцатый день рождения проведу в поисках жилья. Но вот я здесь: при переезде всё время смеялась, в день рождения радовалась, чувствую себя здесь гораздо уютнее. Как же сильно после изменения образа жизни способно измениться отношение к ней! Я смотрела на фламинго, получила в подарок полароид и была спокойна. В двадцать начинается молодость. Как нас учат в универе - юность заканчивается в девятнадцать. Звучит своевременно, ощущается приятно. Так что я снова несломлена, беспечна и жива. Люблю дни рождения за то, что они показывают, кто есть кто. Лесть в прошлом, теперь я слышу в этот день только правду. В новом доме есть кровать на шкафу, есть созвездие на потолке, есть фортепиано. Это то, о чем я мечтала всё детство. Молодость для того, чтобы давать, а не отнимать. Будем же молоды и беспечны.

Потерянных нервов: много

Недопусков "за непосещение": 3

Стрижки: 2

Видео, где я еду в машине бывшего под Шуфутинского: 8

Новая татуировка: 1

Поездки: Израиль и США

Испорченные в поездках отношения: 1

Николина гора: 3 поездки (потеряла свой смысл)

Букет: 1 (и хер с ним)

Концерт: 3 (а вот это обидно)

Пробежки: 16км (это в общей сложности, если что)

Закончившиеся отношения: 3/4 (это к концу года. а так уже 4/4)

Подаренных сборников Бродского: 2

Тусовок: много

Мозгов: мало

Потерянная работа: 2

Рыдания на полу: 3

Сброшенных кг: 12

Перестановка дома: 1

Вера в людей: 0

Полароидное фото с голой задницей: 1

Тоска по Нью-Йорку: тонна

Любовь к друзьям: 146%

Празднование Нового года: одно из лучших в жизни (и от этого грустно)

Что по итогам: я ленивая, меня невозможно любить и после всего этого я хочу покрыться пылью и слезами в своей постели. До свидания.

Из дома передали весточку, что отправят мне пленочный фотоаппарат той посылкой. Счастью нет предела. Мой полароид не годится, чтобы делать много бессмысленных снимков. У него кассеты довольно дорогие, а вот пленка вполне себе дешевая. Даже узнавала уже, можно ли еще такие фото где-то проявить. Говорят, что можно, надо лишь поискать. Счастью нет предела, да?