хочется в августе умотать в Алушту.
я не буду писать тебе более. потому что.
надо жить и не множить свои печали —
хлебный мякиш кидаю чайкам;
терапия терпением, вишня и алыча.
помолчим, нам всегда больше шло молчать.
нужно помнить, что все мы сделаны лучшим скульптором.
не тоскуй по мне.

Ананасова

не знал

что ты как первая майская тёплая ночь

всё кончено

мы успели до первых почек

на этих корявых ветках

ты тускло сияешь когда раздета

я выбыл первее

я вымел как веник

я просто конвейер

паршивых снов

не знал

что ты как последний автобус из гетто

здесь тёплый ветер

но я озяб

и позвонил бы тебе но знаю

уже нельзя

как вишня доспела

ты вышла из пены

и треснули стены

засохли рвы

не знал

что ты как непонятый шифр разведки

ты пахнешь сиренью когда раздета

автобус из гетто

вино в коробке

и я тебя целовал от счастья

разглядывал шрамы

татуировки

и нас забирали менты в участок

я выжил как ниндзя

я вижу сквозь линзу

всё криво и косно

всё мимо

и поздно

кончается воздух

и я тебя

не успел.

Нашла идеальный дорожный рюкзак - тут же влюбилась, купила и сложила важные вещи. В боковом кармане прячется маленький блокнот. Заселяю в него слова, которые ко мне приходят в пути. Ловлю их на работе, в хостеле после выключения света, на вокзале, когда до поезда еще два часа.

Обрывки некоторых:

Здесь на каждый квадратный сантиметр десятки воспоминаний о тебе. Убегаю из города, но ты ведь вовсе не в окрестностях. Гораздо глубже.

Нашла имя для Макса - лесной. Его смена уже закончилась, но он не спешит домой. Рассказывает о своей жизни. Становимся ближе. Дивно. Он строгий, грозный, что объясняется воспитанием - папа военный. Кажется, после этого вечера, он меня принял. Как Олеся, когда выдала рабочую футболку. Или когда добавила в общий чат. Как кухня, когда принесла целую кружку шампанского под маскировкой чая.
Лесной переехал, убегая от родителей.

Больше времени проводить с собой. И вкладывать тоже, в себя.
Чувствую, как утомляюсь от людей. От того, что заставляю себя быть активной дома - чтобы обо мне не забыли. Скоро энергии совсем не останется. Нужно беречь.

"Деньги - это ничто".
Фраза, звучащая в голове всю дорогу на вокзал. Останавливаюсь у мусорников, чтобы записать, тем самым ее останавливая.

— Чаи? - он пробует слово на вкус, повторяя несколько раз.
— Й. Чай
— Чайи?
Кудрявые волосы, чёрная одежда и озорная улыбка. Глаза жадно оглядывают витрину с десертами и останавливаются на штруделе с вишнями. За столиком он сидит вместе с другом, таким же обаятельным. Тот более строгий, сдержанный. Аккуратные волосы, что волнами лежат, толстая книга с закладкой и чёрный чай. Он пытается сосредоточиться на книге, но постоянно отвлекается на друга напротив - тот подтанцовывает играющей музыке и непрерывно болтает. Немцы.
Они ушли через час, а я минут 10 ещё улыбалась, натирая чашки.
Парни держат курс на Киев - 9 часов в автобусе. Кудрявый скрещивает пальцы, чтобы все прошло хорошо. Солнечный, до невозможности.

Сбывается то, на осуществление чего даже не надеялся. А то, чего желал сильнее всего - остается до сих пор просто желанием.

Сила в том, чтобы следовать за собственными принципами и убеждениями. Не держать их в голове с пометкой "так правильно", а воплощать в своей реальности.

Не подстраивайся под человека, а ищи того, что примет твою свободу. Выбора, слов, решений.

Одно и то же желание. Из года в год.
Возможно, стоит отпустить,
чтобы получить больше?

ох, сколько денег потрачено) теперь могу разгуляться) пускай пока в секрете, но я то могу)) что значит мой любимый май, некогда комп открыть) так на годовщину закзаала самое дорогое вино, как и хотела, еще нам подарили подарочные сертификаты в фест фитнес, две недели на халяву проторчали в бассейне и на кардио, но он в старом городе, время сжирает конечно. еще заболел первый раз в жизни Лев -_- бронхитом, мама поехала с ним в стационар, пролежали 5 дней, дали антибиотики… я конечно была против, но мою маму не остановить, когда она начинает паниковать, вмесет с бабушкой на пару -_- первый раз он кашлял, но потом стало лучше, а потом мама потащила его в цирк, к детям во двор и видимо там еще что-то подцепил бактериальное. я не люблю когда от всех бед пьют антибиотики, сама вообще лечусь всю жизнь чаем и звзедочкой)) потом был концерт к дню защиты детей, потом мы ходили в парк дружбы, потом оставляла везде визитки, но что-то звонков нет (это огорчает, но я не унываю, нужно верить в успех. абрикос в этом году нет, а жаль (вишня кислит. понакупала одежды в резервд и асосе, при чем и себе, и жене. еще купили шлепки и босоножки в кари. ездили на базу 31 мая, я купалась! в Дону, при чем не сказать, что я пьяная была, мне даже скучновато было, вино пила, да пыталась поддерживать разговоры. короче, в 6 уже домой поехали. эх, отдых до утра уже не бывает видимо) на наше 15 число катались на гироскутере первый раз в жизни, нормально, Лев был с нами, ходил рассматривал все вокруг и катался на паровозике. вчера ходили закупаться на женино др, купили на 3500 всего и это без мяса еще. сегодня в субботу будем праздновать, пригласили женину сестру, нинку и егоровых. мама уехала в лагерь, на ее др хотим поехать на кораблике по Дону. а! еще Женя закончил институт! еще диплом конечно не выдали, но защитился и то хорошо. купил в диверли клаб ролл 8 сетов и пицца в подарок за 1600, ели 3 дня и маме еще скормили, но было вкусно и роллы огромные. еще купили кое-что на июль, расскажу потом. еще хочу немного подтянуть планирование, так как дел много, а делается мало по идеям. хотела идеи не генерировать летом, отдохнуть, но уже привычка и не могу откзаться) вот вообщето насыщенный май и июнь. а, женя в лагерь не поехал, поэтому сидит с львом тепеь утром, пока я сплю))

аппарат вентиляции лёгких воткнут в розетку. ночь, я рыдаю в подушку, все тело металлом чугунным сжимает сетка непослушного сердца - изодранного, как флага; я всегда выходила спасти «упавшего в грязь». всегда выходила первой. и да - всегда начиналась травля.

да, я видала пену у ртов, не искавших правды. я молилась на всех богов - обожглась джихадом. я ходила по тьме, обласканная иудой. враг боялся звучания струн из гитары Курта; все обряды моей защиты - ловкость и куклы вуду. пульс бежал мимо горла по дням: дух сгорал, как пепел. я писала по всем изданиям и газетам: «дайте год, но не два. огня ли, пшена ли, миску; я одумаюсь, царь. дай стены мне, дай прописку. разверни колесницу, позволь мне побыть на воле». но акцизные марки печатались гос контролем.

в подворотнях висели лампочки - снег, разворот, три точки. я курила в ночи, стараясь не взвыть. выть молча - это почти точно так же, как резать металлом кожу. чем острее тесак, тем меньше проблем; тем тоньше выдаётся отметина - шрам, а не оплеуха. я умею чертить с семи лет. с восьми я прослыла дурой.

с восемнадцати я ручей, не нашедший руну. я мечтаю, метаю; не спорю - но негодую. я не помню отцовский почерк; я помню запах. я потеряна в этом Эдеме - но он не заперт.

ты придёшь мне сказать, что боль - украшение тела; что я выбрала крест под стать и что он - предел мне. ты придёшь, чтобы душу всю вычерпать ложкой - а после, сожрав, унизить. я пошлю тебя вон. на юг. насовсем. без визы.

ты вернёшься, чтоб сдать «вещдок» - операм, санитарам, власти. на пороге споткнувшийся черт вслух вам скажет «здрасти». я зашторю все окна. закрою лицо - руками. и тогда ты начнёшь танцевать - сам с собою в паре;

и пойдут караваном бесы по новым рельсам; я смогу рассмеяться, чуть позже - смогу согреться. я прощу тебе все - предательство, плен, измену. и ни капли ни дам свободы, которой всегда владела.

приглашу коллектив заснять твоих оргий пазлы - чтобы ты не стеснялся позже других вариаций. чтоб ты смог, деньжат получив и домой возвратясь - не найти там ДВЕРИ. чтоб ты сам, наконец, осознал и всерьёз «прозрел бы» - что не я твоей вечной ангины заядлый вирус.

просто есть такой уровень - «днище»

l e v e l

ты любишь

н и з о с т ь

(с) Вишня Вечер

Временами мне как-то жаль, что я больше не курю. А без желания покурить само действие попахивает бесполезностью и обязаловкой. Поэтому я стараюсь не делать того, чего не хочу, и остается только скучать. Хотя с каждой минутой надоедает и это, а причин выходить на улицу все меньше и меньше с каждой минутой. Поэтому приходится заряжать телефон, сидеть у реки и петь.


В четырнадцать мыслить было куда проще: делай все, дабы было что вспомнить. Мне в то время и не представлялось возможным не хотеть вспоминать. А сейчас лежа в кровати я мучительно выдавливаю из себя минуты внутри своей головы. Стараюсь поскорее вытолкнуть себя в реальность, так как воспоминания оказываются болезненными с какой стороны на них не смотри. Тренирую выдержку несмотря на высокую плату. Так, добрая весна четыре года назад уже не пахнет вишнями, а только разбитым сердцем.


Неужели все останется таким до конца моей жизни? Столько времени выстраивать взаимоотношения с людьми, брать над собой и над ними верх, строить события, а все для того, чтобы отталкивать их с остервенением пигалицы, которой предложили слишком сложный для ее понимания фильм? Я хотела бы понять отчего это, правда. Переступить через предрассудки, вспомнить, побарахтаться в лучах тех человеческих отношений. Но пока более безопасным вариантом сдается мне просто ловить мысли о давнешней поездке на озеро, валянии на снегу и теплом одиночестве. Любое безопасное воспоминание сейчас — одинокое.


Мне всегда чудился привкус настоящего только в моменты отречения. От человека, события, но не мгновения. Прочувствовать его миллиметром кожи и пропустить в мысли казалось столь правильным, как сделать фотоснимок на память. А потом я попыталась смотреть на мир глазами другого и будто потеряла часть себя самой.


Собирательство — непосильная штука, особенно когда собираешь лишь корешки повестей, которые должны были стать твоей частью.

Вишня, миндаль, корица. Пара кофейных зёрен.
Облако в форме птицы. Горький имбирный
корень.

Вечер. Закат латунный. Хлеб без вина и соли.
Тени людей – скульптуры.Книги на антресоли.
Письма в больших конвертах.
Боль под ребром.
И глубже.

Помнишь, я был [как Вертер]
чувством немым простужен?

Время идет кругами. Вьюн овивает сосны.
Ветер в оконной раме знает все наши вёсны.
Знает все наши зимы, осени
и пороги.
Помнишь, идет до Рима только одна дорога?
Мы уходили в горы, прятались за пшеницей.
Пряный осенний город.
Облако в форме птицы.

…если бы знали, черти, как полюбить боялся.
Мельницы крутит ветер. Письма слагают пальцы.
Время идет кругами. Я потерял начало.
Небо бросает камни. Вкус сентября и чая.
Мята и сок грейпфрута [привкус солёно-горький].
Здание института. Парты, шкафы и полки.
Грозы. Зонты. Ботинки. Мир неопрятно ярок.
Время работы рынка.
Толстый цветной Икарус.

Вишня, миндаль, корица.
Путанный мелкий почерк.

Боже.

Зачем ты снишься
каждой безумной ночью?

________________

Джек Абатуров

В середине июля чувствуешь — что-то изменилось. Еле ощутимые перемены — их и не заметишь в летней суматохе, если на минутку не остановишься ранним-ранним утром, не вдохнешь прохладный воздух полной грудью да не прислушаешься, не присмотришься ко всему, что творится вокруг. Плотные изумрудные листья все в багровых пятнах — вишня уже давно поспела, до черноты вызрела на жарком солнышке. Пчела деловито копошится в последних цветах чабреца — то-то ароматный мёд выйдет! Абрикосы — тяжёлые, налившиеся светом и теплом, золотыми мячиками выглядывают из выгоревшей степной травы (сплошь мятлик да солодка). И вдруг понимаешь — лето скоро попрощается до следующего года, оставив богатые дары. Ещё несколько жарких деньков, и алюминиевая миска наполнится до краёв аметистовой смородиной, сочной шелковицей да тугими ягодками крыжовника, из которых так и брызжет кисло-сладкий сок — только тронь! Шаг в сторону с тропинки — и под ногой вдруг зашуршит желтоватый берёзовый лист (надо же! В середине-то июля!), и чуть слышно хрустнет-переломится сухая тростинка ковыля. Всколыхнётся куст алтея — поднялся выше твоей головы — и в воздухе рекой разольётся аромат ещё далёкой, но родной осени.IrinaAlexxx

настроение: лоурайдеры и орхидеи в июне. свежий авокадо с теплым хлебом с оливковым маслом и вишнями. золотые серьги и лилии за ухом. купаться в реке и лежать в полях

Ты пальцем стираешь с окна тонкий лёд, мечтая о скором приходе весны. Под камень лежачий вода не течёт, но спину не выпрямить - стены тесны. Захочешь подняться и лоб расшибёшь, да теменем ты подопрёшь потолок. Здесь снег круглый год, но куда тут уйдёшь, когда все дороги вокруг замело? Остыли сердца, батареи и чай, от холода трудно и хрипло дышать. И пальцы немеют, и зубы стучат, маячит пятном в полумраке кровать. ''Тик-так'' - произносят часы на стене, пугая тебя до покошенных ног. Когда же закончится эта метель, и в сонной квартире раздастся звонок? Здесь, в белом плену, заблудившись в себе, оставшись без карт, старый компас разбив, ты, будто в бреду, в пустоте, в тишине, известный лишь нам напеваешь мотив…

Приём. Я пишу тебе, но адресат, сказали на почте, затерян в снегах. В твой город не ходят давно поезда и боинги тонут в густых облаках. Оборвана связь и потерян сигнал, мосты перекрыты, шоссе занесло. Там иней на ветках и скользкий металл, там ветер шипит беспокойно и зло. Но знаешь, мой друг, всем табу вопреки, я вижу тебя через ширму снегов. Я вижу окно, кисть замёрзшей руки, движение губ в повторении слов. Твой взгляд измождённый, твой облик больной, на плечи накинутый ношеный твид.
…но как мне спасти тебя, если стеной Великой Китайской твой холод стоит?

Ты помнишь, ты знаешь, как пахнет весна? - Цветущими вишнями, свежей листвой, капелью стучит и лишает нас сна, щекочет волнением в клетке грудной. Той девушкой, что украдёт поцелуй, насмешливо-рыжей, ворвётся в дома. Ты жаждешь тепла? - Так бери, не пасуй! Хватай с неба солнце и прямо в карман клади его смело, беги во весь дух, запутавшись в кедах и длинных шнурках. Я здесь, за снегами, я рядом, мой друг. Окликни меня, удержи за рукав. Мы так далеки, что застрянут слова, но нужно немного: ''привет'' и ''спаси''. Ты в цепи из льдинок себя заковал, захлопнул все двери, весну не впустил. Но бьётся под снегом бесстрашный родник, зажжённая спичка сильнее, чем тьма. Уйдут, разлетятся снежинками дни; не вечна печаль и не вечна зима.

какой она была. снег, сливки, мрамор, вишня, алебастр? ничего из этого. она была, как лисица, как олива, как волны моря, когда на них смотришь с вышины, как изумруд, как солнце на зеленом холме, который еще затуманен